Климатический скептицизм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Климатический скептицизм — недоверие к общепринятым научным представлениям о глобальном потеплении. Климатические скептики отвергают или подвергают сомнению научный консенсус об антропогенном изменении климата. Климатический скептицизм является распространённым общественным настроением во многих странах мира. Он препятствует политическим решениям, направленным на предотвращение глобального потепления.[1]





Классификация и масштабы явления

В исследовании Rahmstorf (2004) была предложена типология видов климатического скептицизма, нашедшая применение в ряде последующих научных работ.[2]

  • Трендовый скептицизм (англ. Trend scepticism) — непризнание факта повышения глобальных температур
  • Атрибутивный скептицизм (англ. Attributive scepticism) — непризнание антропогенного характера потепления
  • Скептицизм в отношении ущерба (англ. Impact scepticism) — непризнание опасности глобального потепления

Кроме этих качественных различий исследователи также оценивают эмоциональную интенсивность или степень уверенности в скептических взглядах.

Исследования показывают, что обычно более распространено скептическое отношение к антропогенному характеру потепления (атрибутивный скептицизм), чем отрицание факта повышения температур (трендовый скептицизм). Тем не менее, последний также остаётся весьма влиятельным: до трети населения США и Европы придерживаются мнения, что никакого потепления на происходит (Leiserowitz et al., 2010a;b). Согласно опросам, 40% британцев согласны с утверждением «серьезность глобального потепления сильно преувеличена». В Европе эту точку зрения поддерживают 27%.[3] Различные виды климатического скептицизма на практике взаимосвязаны, наиболее сильно эта связь проявляется у людей менее информированных и руководствующихся идеологическими мотивами.

Социально-психологический характер

Социологические исследования в Великобритании показывают, что климатический скептицизм особенно распространён среди пожилых людей из низших социально-экономических слоев, которые политически консервативны и придерживаются традиционных ценностей. Тот факт, что климатический скептицизм коренится в ценностях и мировоззрении людей может означать, что скептический взгляд на изменение климата является для них просто последовательным продолжением их общей картины мира. Однако бытующие в обществе проявления уверенности в своих взглядах сосредоточены в основном в не скептических группах, указывая на то, что взгляды климатических скептиков являются не слишком твердыми.[3]

Люди с альтруистическими, эгалитарными и коллективистскими взглядами менее склонны к климатическому скептицизму, чем сторонники жёсткой иерархии и индивидуализма.[4][5][6]

Подверженность различным «теориям заговора» находится в положительной корреляциии с климатическим скептицизмом.[7]

Причины

Люди могут иметь различные психологические причины, заставляющие их проявлять скепсис или не интересоваться изменением климата, в их числе общее недоверие к науке об окружающей среде и к любым авторитетам и обращениям в этой области[8], нежелание менять своё поведение[9], уныние, вызванное чувством беспомощности[10], в то время как другим просто надоела эта тема[11]. Для текущей динамики скептических настроений статистически значимыми являются такие факторы, как характер погоды[12] или скандалы в СМИ (например, Климатгейт).

Значительную роль играют мотивированные идеологически или финансово пропагандистские кампании, направленные на отрицание изменения климата.

Процент людей, понимающих физический механизм потепления остаётся чрезвычайно низким (в США около 1%), многие из признающих глобальное потепление (как и скептики) основывают свою позицию скорее на культурных и идеологических факторах, чем на физических фактах.[13]

Высокие степени неопределённости отношения и скептицизма по поводу существования, антропогенного происхождения и воздействия изменения климата отчасти связаны с сомнением в научном консенсусе об изменении климата. Это сомнение, выражаемое широкой общественностью, может частично быть продуктом освещения темы климата в СМИ как спорного и неопределённого вопроса.[14]

Небольшое, но хорошо организованное движение, которое произвело на свет бо́льшую часть скептической литературы (см. Jacques и др., 2008)[15] способно создать впечатление, что есть значительные разногласия среди учёных. Дополнительным фактором являются журналистские нормы, требующие для равновесия давать слово обеим сторонам спора, даже если есть широкий консенсус среди учёных (Boykoff & Boykoff, 2004, Hargreaves и др., 2003). Опросы показывают, что двое из пяти американцев считают, что «среди учёных есть много разногласий в вопросе о том, происходит или нет глобальное потепление» (Leiserowitz и др. , 2010a). При этом на деле есть почти всеобщий консенсус в научном сообществе по многим аспектам изменения климата. Anderegg и др. (2010) показали, что 97—98 % исследователей климата поддерживают научные представления об антропогенных изменениях климата, изложенные МГЭИК, и что опыт и научные достижения исследователей, подвергающих сомнению антропогенное изменение климата, существенно ниже, чем у исследователей, поддерживающих консенсус[16] (см. также Doran & Zimmerman, 2009).[17]

Тем не менее, большое количество людей в разных странах мира неверно представляют себе распределение мнений среди климатологов, не знают о существовании научного консенсуса.

Так, например, проведённый в 2009 году по заказу Всемирного банка опрос общественного мнения в пятнадцати странах мира[18] показал, что в семи странах менее половины граждан выбрало ответ «большинство учёных считает проблему актуальной и изученной достаточно, чтобы принять меры»; это Соединённые Штаты (38 %), Россия (23 %), Индонезия (33 %), Япония (43 %), Бразилия (44 %), Индия (48 %) и Мексика (48 %). По итогам опроса во всех 15 странах такой ответ выбрали 51 % опрошенных, 16 % предпочли ответ «большинство учёных считает проблему неактуальной и недостаточно изученной», 24 % ответили «взгляды учёных довольно равномерно распределены», ещё 10 % выбрали ответ «не знаю».

Психологические исследования[19] на основе репрезентативной выборки граждан США показывают, что информация о 97% консенсусе в целом увеличивает признание глобального потепления. Но для небольшой части участников опроса соответствующий показатель, напротив, только уменьшился.

Эта группа участников опроса демонстрирует также наибольшую поддержку идеи свободного, нерегулируемого рынка. Она отличается недоверием к науке о климате и склонна давать конспирологические объяснения своей позиции. Вывод о важной роли конспирологического мышления подтверждается и другими исследованиями.[20][21]

Конспирологический тип мышления устойчив, он обладает выраженной способностью противостоять вновь возникающим нежелательным аргументам, они просто включаются в понятие «заговора». Нет оснований надеяться на скорое исчезновение этого явления в общественной жизни под воздействием каких-либо рациональных доводов.

Некоторые исследователи климатического скептицизма идут дальше и говорят о «теории статического состояния» (англ. «stasis theory») согласно которой культурный контекст (в частности, политические предпочтения), как правило, успешно подавляет попытки изменения мнений на основе обучения объективным научным фактам / закономерностям.

Тем не менее, есть данные, что усвоение «механизма» глобального потепления, способно помочь людям принять «менее желательную» для них модель мира, в котором присутствует глобальные потепление.(см. Ranney & Thanukos 2011).

Несмотря на изобилие попыток объяснить публике феномен глобального потепления, найти достаточно полное и не перегруженное излишними подробностями изложение базового физического механизма этого явления не так уж просто.

Дело в том, что в большом числе случаев сами «объясняющие»:

  • не имеют достаточно ясного понимания этого механизма
  • считают, что их аудитория заведомо неспособна усвоить такого рода знания
  • полагают, что больший уровень понимания физических фактов бесполезен, так как заведомо не приведёт к практическим изменениям в политике
  • испытывают чувство подавленности перед лицом превосходства политических, финансовых и пропагандистских структур, им противодействующих

Эксперимент в американских колледжах показал, что краткое изложение физического механизма глобального потепления (в объёме 400 слов) способно резко повысить как уровень понимания этой аудиторией физических фактов, так и признание реальности глобального потепления, а также готовность признать необходимость изменений в жизни страны через законодательные ограничения.[13]

Напишите отзыв о статье "Климатический скептицизм"

Примечания

  1. ↑ ftp://c-69-253-74-139.hsd1.nj.comcast.net/array1/Media/Books/Other/Nonfiction%201700%20Sorted%20Ebooks%20Pack%20PHC0230202047.Palgrave.Macmillan.Turning.Down.the.Heat.The.Politics.of.Climate.Policy.in.Affluent.Democracies.Jan.2009.pdf
  2. ↑ см. напр. Hobson and Niemayer 2013, Poortinga et al. 2011
  3. ↑ 1 2 Poortinga et al. Uncertain climate: An investigation into public scepticism about anthropogenic climate change www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0959378011000288
  4. ↑ Kahan D, Peters E, Wittlin M, Slovic P, Ouellette L, Braman D, Mandel G. The polarizing impact of science literacy and numeracy on perceived climate change risks.Nat Clim Chang 2012, 2:732–735. 55-57
  5. ↑ Kahan DM, Jenkins-Smith H, Braman D. Cultural cognition of scientific consensus. J Risk Res 2011, 14:147–174.
  6. ↑ Whitmarsh L. Scepticism and uncertainty about climate change: dimensions, determinants and change over time. Glob Environ Chang 2011, 21:690–700
  7. ↑ Stephan Lewandowsky, Klaus Oberauer, Gilles E. Gignac NASA Faked the Moon Landing —Therefore, (Climate) Science Is a Hoax. An Anatomy of the Motivated Rejection of Science pss.sagepub.com/content/24/5/622
  8. ↑ Winn, W.D. (2002). Current trends in educational technology research: The study of learning environments. Educational Psychology Review, 14(3), 331—351.
  9. ↑ Stoll-Kleemann et al The psychology of denial concerning climate mitigation measures: evidence from Swiss focus groups research.fit.edu/sealevelriselibrary/documents/doc_mgr/922/Stoll-Kleemann_et_al._2001._Swiss_Psychology_of_Denial_Concerning_CC.pdf
  10. ↑ Lorenzoni et al., 2007 Barriers perceived to engaging with climate change among the UK public and their policy implications eridan.websrvcs.com/clientimages/41359/etf_barriers.pdf
  11. ↑ Kerr, 2009 www.sciencemag.org/content/326/5955/926.short
  12. ↑ Public perception of cold weather events as evidence for and against climate change. orca.cf.ac.uk/55262/1/Capstick%20Pidgeon%20public%20perceptions%20cold%20weather%20Clim%20Change.pdf
  13. ↑ 1 2 Ranney, Clark, Reinholz, Cohen: Changing Global Warming Beliefs with Scientific Information: Knowledge, Attitudes, and RTMD (Reinforced Theistic Manifest Destiny Theory) mindmodeling.org/cogsci2012/papers/0388/paper0388.pdf
  14. ↑ Liisa Antilla Climate of scepticism climateknowledge.org/figures/Rood_Climate_Change_AOSS480_Documents/Antilla_Climate_Skeptics_GlobEnvirChange_2005.pdf
  15. ↑ The organisation of denial: Conservative think tanks and environmental scepticism www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/09644010802055576#.PDElA6yCnGg
  16. ↑ Anderegg et al Expert credibility in climate change www.pnas.org/content/early/2010/06/04/1003187107.abstract
  17. ↑ Peter T. Doran Maggie Kendall Zimmerman Examining the Scientific Consensus on Climate Change onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1029/2009EO030002/abstract
  18. ↑ [worldpublicopinion.org/pipa/articles/btenvironmentra/649.php?lb=brglm&pnt=649&nid=&id= Multi-Country Poll Reveals That Majority of People Want Action on Climate Change, Even if it Entails Costs - World Public Opinion]
  19. ↑ skepticalscience.com/docs/Cook_2016_rational_irrationality.pdf
  20. ↑ [journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0075637 PLOS ONE: The Role of Conspiracist Ideation and Worldviews in Predicting Rejection of Science]
  21. ↑ www.climateaccess.org/sites/default/files/Smith%20and%20Leiserowitz_Rise%20of%20GW%20Skepticism.pdf

Ссылки

Отрывок, характеризующий Климатический скептицизм

Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Климатический_скептицизм&oldid=77998389»