Код Лиоко

Шаблон:Мультсериал Код Лиоко (англ. /фр. Code Lyoko) — французский мультипликационный сериал. Это история о детях, которые совершают путешествия в виртуальный мир — Лиоко, для того, чтобы бороться с опасной компьютерной программой — Зеной.

Описание

Планета Земля и её отражение, а именно параллельная виртуальная вселенная под названием Лиоко находятся под страшной угрозой уничтожения. Супервирус с легкостью поразил центральный компьютер, управляющий вселенной Лиоко, и он обезумел, и никто не может его контролировать. Никто кроме Ульриха, Юми, Одда, Аэлиты и Джереми, пяти подростков. Они живут двойной жизнью - обычные студенты днем и супергерои в виртуальном мире Лиоко. Теперь им предстоит спасти Лиоко и планету Земля в битве с суперкомпьютером! Но компьютер все сильнее и сильнее. Он порождает новых и новых монстров. Битва начинается!

Персонажи

Аэлита Шэффер

Аэлита Шеффер (фр. Aelita Schaeffer) — дочь Франца Хоппера и член команды Лиоко. Тем не менее, Аэлита отличается от других членов команды тем, что она глубоко связана с Лиоко, и оставалась в виртуальном мире в течение десяти лет после того, как отправилась туда вместе со своим отцом. Позже Джереми обнаружил Лиоко, Аэлиту и Зену, включив суперкомпьютер.

Аэлита достаточно сообразительная и умная не по годам. Она проявляет доброту, великодушие и сострадание к своим друзьям. Она очень находчивая; Аэлита остроумно подшучивает над Сисси (как мы видим в эпизоде «Секретная зона») и легко может перехитрить монстров на Лиоко. Тем не менее, как самая младшая (физически) из пяти детей, она также является наиболее наивной; во время её первых дней на Земле она легко расстраивается, особенно из-за Сисси. Благодаря поддержке своих друзей она быстро приспосабливается к своей новой среде, и её зрелость развивается на протяжении всего сериала. Аэлита всегда краснеет, когда она говорит о чём-то секретном с Джереми. Она любит музыку и является отличным диджеем, потому что Аэлита рано начала увлекаться музыкой (её отец любил играть для неё на фортепиано). Благодаря этому она побеждает на прослушивании и выступает на концерте Сабдиджиталс в эпизоде «Музыка, успокоившая дикого зверя». Она также выступала на школьной дискотеке в эпизоде «Новый Диджей».

Когда Аэлита переносится в виртуальный мир, её уши становятся заострёнными, как у эльфа, а в левом уже появляется красная серёжка. В 1-4 сезонах у Аэлиты на щеках есть широкие розовые полосы, в Эволюции их нет. На протяжении первых трёх сезонов её костюм состоит из розовой со светлой окантовкой жилетки и мини-юбки, под ними Аэлита носит майку и мешковатые брюки светло-жёлтого, почти белого, цвета. Так же у неё есть что-то вроде отрезных рукавов того же светлого цвета, которые украшены розовой лентой. Лента того же цвета оплетает её ноги и ступни поверх штанов. В четвёртом сезоне Аэлита получает новый розовый облегающий костюм и выдвижные энергетические крылья, которые позволяют Аэлите летать. Эти крылья Аэлита включает с помощью браслета-звёздочки на правой руке. В Эволюции её костюм изменяется незначительно. Исчезают прозрачные коротенькие рукава, в расцветке костюма появляется больше тёмно-розового цвета. Её браслет становится круглым, с розовой звездой, изображённой на нём.

Роль в Эволюции играет Леони Бертоно.

Джереми Бельпуа

Джереми Бельпуа (фр. Jérémie Belpois) — является одним из главных героев Код Лиоко и Лиоко-Воином. Ему 12 (на начало сериала) однако он очень одарённый студент, и обладает значительными научными познаниями, необыкновенными для его возраста. Во время миссий на Лиоко Джереми остаётся в лаборатории, потому что никто из ребят, кроме него и Аэлиты, не может справиться с суперкомпьютером. Кроме того, именно он обнаружил Линкор и Аэлиту (в эпизоде «Пробуждение Зены»). Джереми благородный, но порой бывает вспыльчивым. Также он является наиболее уязвимым к атаке Зены; причина его повышеной восприимчивости неизвестна, но считается, что отсутствие у него опыта в борьбе с монстрами Зены на Лиоко может этому способствовать. Серия № 31 (2 сезона — Мистер Пак)

Джереми — типичный ботаник. Иногда он склонен забывать, что остальные ребята не настолько умны, и говорит о простоте суперкомпьютера другому воину, который не может разобраться в управлении без подробного руководства (за исключением Аэлиты и Лоры). Он трудоголик, постоянно ищет способы победы на Зеной.

Роль в Эволюции играет Марин Лафит.

Юми Ишияма

Юми Ишияма (фр. Yumi Ishiyama, яп. 石山ユミ) — один из Воинов Лиоко. Она самая старшая из команды (на год старше всех, кроме Уильяма), учится в девятом (позже — в десятом) классе Академии Кадик. В отличие от других ребят, Юми живёт не в общежитии, а в пригороде, вместе с родителями и младшим братом Хироки (который тоже учится в Кадике). Юми 14 лет в 3 сезоне. В неё влюблены Ульрих Штерн и Уильям Данбар, а также Джонни, одноклассник Хироки. Её костюм похож на традиционное японское кимоно, но намного короче и его часть завязана бантом в виде пояса. Волосы, собранные в хвост на макушке и грим на лице дополняют её костюм. Она сражается на Лиоко при помощи боевых вееров, которые она запускает в монстров. В 4 сезоне её костюм сильно изменился. Кимоно превратилось в обтягивающий костюм вишневого цвета, как у ниндзя. Волосы у Юми теперь были распущенными, как и на Земле.

Роль в Эволюции играет Мелани Тран.

Одд Делла-Роббиа

Одд Делла-Роббиа (фр. Odd Della Robbia) — один из главных персонажей мультсериала Код Лиоко. Является Воином Лиоко. Одд является шутником группы. При любых обстоятельствах он в хорошем настроении, почти обо всем говорит шуткой и со смехом. Он учится в восьмом классе как и его друзья, но в отличие от них часто ведет себя совершенно по-детски. Для него жизнь просто игра. Потому он никогда не готовится к экзаменам, да и вообще учёбу как и всё остальное всерьёз не воспринимает. Но, к счастью, он может рассчитывать на помощь своих друзей, которые помогают ему оставаться на уровне школьной программы. Есть пес по кличке Киви.

Одд родился в семье художников. Потому он заинтересован в таких направлениях как мода и живопись. Также он заинтересован в таких видах спорта как жонглирование и акробатика, которые служат подготовкой к его миссиям на Лиоко. Однако наибольший интерес Одд проявляет к музыке. Он любит музыку всех жанров, но предпочитает рок.

Одд всегда носит одежду фиолетового цвета. Также Одд имеет своеобразную прическу. Его волосы уложены в заостренной форме. Он называет такую прическу «Стиль Лиоко».

Виртуальная форма Одда очень похожа на его внешний вид в реальности, за исключением лап и хвоста делающих Одда очень похожим на «огромного фиолетового кота». На Лиоко Одд проявляет огромную ловкость, которая делает его опасным противником для монстров Зены. Оружие Одда на Лиоко — лазерные стрелы. Первоначально он мог выпускать только десять стрел, после чего Джереми должен был заряжать новый запас. Но потом Джереми улучшил форму Одда и он смог выпускать до десяти тысяч стрел без перезарядки. Его тактика боевых действий не очень развита. Потому Одд часто первый попадает в западню, устраиваемую Зеной для Лиоко Воинов. Чаще всего Одд действует, создавая диверсию и переключая внимание монстров на себя, в то время как его друзья незаметно проскальзывают сквозь монстров. Но это рискованная тактика, несмотря на всю хитрость, ловкость и силу Одда приводит чаще всего к тому, что он оказывается девиртуализован первым. Что касается способностей, то у Одда в первом сезоне была способность «Интуиция», позволяющая Одду предсказывать события. Но во втором сезоне она была удалена, а взамен Одд получил способность «Щит» позволяющую ему защищаться от оружия монстров. В Эволюции Одд получил новый облегающий костюм: его кошачьи уши и изображение Киви, его собаки, были удалены. Тёмно-фиолетовые полосы на лапах стали желтыми. Кроме того, Одд получает специальное устройство для запуска лазерных стрел (раньше он выпускал стрелы прямо из лап). Это устройство дало ему возможность выпускать несколько стрел практически одновременно и повысило их скорость. Так же как Ульрих и Юми, Одд получает способность деактивировать башни, пока у него есть исходные коды.

Роль в Эволюции играет Гулливер Бевернаеж.

Ульрих Штерн

Ульрих Штерн (нем. Ulrich Stern) — персонаж мультсериала Код Лиоко. Является Воином Лиоко. Он влюблён в Юми, и пытается выразить свои чувства к ней на протяжении сериала.

Его аватар на протяжении первых трёх сезонов напоминает костюм самурая, преобладающие цвета которого — жёлтый и коричневый. На его костюме большое количество рисунков, например, круги и завитки внизу куртки, а также изображение на спине. На лбу у Ульриха есть повязка с белым знаком. В четвёртом сезоне Ульрих получает новый облегающий костюм. В Эволюции его костюм незначительно меняется (в основном это касается узоров).

Роль в Эволюции играет Квентин Мерабет.

Уильям Данбар

Уильям Данбар (англ. William Dunbar) — персонаж мультсериала Код Лиоко. Является Воином Лиоко. Уильям появился в Кадике в начале второго сезона. Он учится в одном классе с Юми. Позже он стал шестым Воином Лиоко, но во время своей первой же миссии на Лиоко он попал под контроль Зены (в эпизоде «Финальный раунд»). Позже, в эпизоде «Возвращение на Землю», его удаётся спасти, но другие воины решают, что Уильям не слишком надёжен, и решают не прибегать к его помощи. Однако в серии «Соперничество» его снова принимают в команду.

Во время своей первой поездки на Лиоко Уильям получает белый облегающий костюм и большой меч, украшеный узором из треугольников у основания лезвия. После перерождения его костюм стал чёрным, на груди и лбу появилось изображение глаза Зены, появились ремни и браслет с шипами. На его мече так же появился глаз Зены, кроме того, на нём появились трещины и выбоины, а также объёмные чёрные полосы-корни.

Роль в Эволюции играет Диего Местанза.

Лора Готье

Лора Готье (фр. Laura Gauthier) — эпизодический персонаж, который появляется в Эволюции в качестве седьмого Лиоко-Воина. Лора интересуется компьютерными играми и виртуальными реальностями, но скорее не самими играми, а их созданием. Она умная, любопытная и амбициозная. Она такая же умная, как и Джереми (а, может быть, и умнее). Лора проводит много времени в библиотеке, она много работает и очень любит учиться. Была изгнана из воинов Лиоко.

Роль в Эволюции играет Полин Серье.

Франц Хоппер

Франц Хоппер (фр. Franz Hopper) — муж Антеи Хоппер, отец Аэлиты и создатель виртуального мира Лиоко. Его настоящее имя — Вальдо Франц Шэффер (англ: Waldo Franz Schaeffer).

Зена

Зена (так же упоминается как Ксана; фр. XANA) — мощная компьютерная вирус, способная мыслить. Похоже, её единственная цель — захватить мир. Изначально эта программа использовалась для уничтожения проекта Карфаген.

Интересные факты

• 31 мая 2011 года MoonScoop, компания, которая является автором Код Лиоко, объявила на своей страничке в Facebook, что у шоу будет пятый сезон; частично это было вызвано большим количеством преданных фанатов. Пятый сезон получил собственное название, сериал был переименован в «Код Лиоко Эволюция». Данный сезон состоит из 26 серий, его премьера состоялась 19 декабря 2012 года.

Награды

В декабре 2006 года мультсериал получил премию Prix Français de l’Export.

Ссылки

• [codelyoko.fr Официальный сайт сериала]
• Код Лиоко вики, посвящённая «Код Лиоко»

Отрывок, характеризующий Код Лиоко

– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.