Козьмян, Каэтан
Поделись знанием:
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
Каэтан Козьмян (польск. Kajetan Koźmian; 31 декабря 1771, Галезово ок. Быхавы, Люблинское воеводство — 7 марта 1856, Пиотровицы) — польский поэт, критик, публицист, прозаик. Дед Станислава Козьмяна.
Был в Царстве Польском генеральным директором администрации по министерству внутренних дел и сенатором, после 1830 удалился в свои поместья. Сторонник классицизма и противник романтизма. Известен двумя поэмами: «Ziemiaństwo polskie» (Вроцлав, 1839) и писавшийся на протяжении двадцати пяти лет опыт национальной эпопеи «Stefan Czarniecki» (Познань, 1858), в которых он подражал «Георгикам» Вергилия и «Энеиде». Весьма любопытны воспоминания «Pamiętniki» (3 ч., Познань, 1859—1865 — издание, цензурированное сыном; полное издание 1972).
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Козьмян, Каэтан"
Отрывок, характеризующий Козьмян, Каэтан
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
