Комедия плаща и шпаги
Комедия плаща и шпаги (исп. comedia de сара у espada) — жанр испанской комедии нравов XVII века о жизни идальго.[1]
Название пьес о жизни испанских дворян пошло от костюмов актёров, которые исполняли свои роли в обычной дворянской одежде. В дальнейшем название «комедия плаща и шпаги» перешло к драматургическим произведениям о конфликте любви и чести, написанным Лопе де Вегой и авторами его школы — Тирсо де Молиной, Педро Кальдероном де ла Баркой и другими.[1] Предвестниками этого вида испанской драматургии были пьесы Торреса Наарро (1485—1530).[2] В XVIII веке Карло Гоцци в Италии использовал сюжеты испанских пьес для создания трагикомедий плаща и шпаги.[1]
Наиболее типичными чертами комедий плаща и шпаги являются конфликты любви и чести, высокая динамика событий, доминирование интриг над развитием характеров.[3] Сюжет пьес был очень сложным. После многочисленных недоразумений, дуэлей и прочих поворотов сюжета пьесы обычно счастливо заканчивались несколькими свадьбами.[2]
Напишите отзыв о статье "Комедия плаща и шпаги"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Николюкин, 2001, с. 381.
- ↑ 1 2 Британника, 2012.
- ↑ Театральная энциклопедия.
Литература
- Николюкин А. Н. Комедия плаща и шпаги // Литературная энциклопедия терминов и понятий. — М: НПК «Интелвак», 2001. — С. 381.
- Комедия плаща и шпаги // [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Teatr/_137.php Театральная Энциклопедия].
- cloak and sword drama // Britannica. — Chicago: Encyclopædia Britannica, 2012.
Отрывок, характеризующий Комедия плаща и шпаги
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
