Кронос (космический аппарат)
Кронос (англ. Kronos) — проект научно-исследовательской автоматической межпланетной станции, предложенный в рамках сотрудничества между НАСА и ЕКА[1], планируемая миссия по изучению Сатурна.
Цели
- Детальное изучение химического состава атмосферы Сатурна;
- Изучение гравитационного поля и магнитосферы Сатурна[en];
- Получение снимков колец Сатурна крупным планом.
После запуска в 2015 году и нескольких пролётов Венеры, Земли и Юпитера Кронос достиг бы Сатурна. Длительность полёта, в зависимости от выбранной траектории, составляет от 6 до 17 лет. Вблизи Сатурна должны быть произведены две атмосферные пробы для получения информации о химическом составе (включая соотношение изотопов), температуре, скорости ветров и структуре облаков под давлением до 10 бар. Эти пробы, в случае успеха, смогут получить изображения колец и их частей с очень близкого расстояния (несколько километров), а также исследовать их структуру для того, чтобы выяснить, как такие небольшие образования могли сформироваться и дожить до наших дней. По предложению авторов проекта, аппарат произвёл бы пролёт Сатурна и с близкого расстояния смог бы также получить точную информацию о циркуляции атмосферы и её внутреннем составе[1].
По дизайну, КА Кронос сходен с КА Юнона. Предложенный дизайн атмосферных зондов похож на зонд аппарата Галилео[1].
Напишите отзыв о статье "Кронос (космический аппарат)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Marty, B.; Guillot, T.;Coustenis, A. et. al (2009). «Kronos: exploring the depths of Saturn with probes and remote sensing through an international mission». Experimental Astronomy 23 (3): 947–976. DOI:10.1007/s10686-008-9094-9. .
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кронос (космический аппарат)
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
