Крушение на станции Судженка
| Крушение в Судженке | |
|---|---|
| Подробные сведения | |
| Дата | 12 марта 1986 года |
| Место | Судженка, близ Анжеро-Судженска (Яйский район, Кемеровская область) |
| Страна |  РСФСР (СССР)
|
| Железнодорожная линия |
Транссибирская магистраль (Кузбасское отделение Кемеровской железной дороги) |
| Оператор | МПС СССР |
| Тип происшествия | Столкновение поездов |
| Причина | Проезд запрещающего сигнала (сон локомотивной бригады) |
| Статистика | |
| Поезда | грузовой, почтово-багажный № 935 |
| Погибшие | 19 |
Крушение на станции Судженка — железнодорожная катастрофа, произошедшая по некоторым данным в среду 12 марта 1986 года в Яйском районе Кемеровской области, когда на станции Судженка Кузбасского отделения Кемеровской железной дороги (Транссибирская магистраль) столкнулись грузовой и почтово-багажный поезда, при этом погибли 19 человек.
Содержание
Катастрофа
По результатам экспертизы была составлена следующая картина событий. Было уже темно, когда к станции Судженка по 1-му пути приближался грузовой поезд. Локомотив был в режиме тяги, а его локомотивная бригада фактически дремала, не замечая, либо не придавая внимания тому обстоятельству, что они приближаются к светофору с жёлтым показанием. Поезд проехал светофор с жёлтым показанием, при этом в кабине на локомотивном светофоре загорелся огонь «КЖ», так как расположенный впереди входной светофор станции Судженка был закрыт. Также раздался предупреждающий свисток автостопа, на что машинист автоматом нажал на рукоятку бдительности. Как впоследствии будет установлено технической экспертизой, в системе автостопа данного локомотива имелся серьёзный отказ — была нарушена цепь периодической проверки машиниста. Из-за этого при подходе к запрещающему светофору автостоп не выдавал периодических сигналов проверки, что в данной ситуации только успокоило машиниста с помощником, которые продолжили спать. Между тем двигаясь под уклон фактически неуправляемый состав начал разгоняться и постепенно его скорость даже превысила отметку в 60 км/ч[1].
Блок-участок между предвходным и входным светофорами протяжённостью 1,5 км был пройден за полторы минуты, после чего грузовой поезд проехал входной светофор с запрещающим показанием, въехав на станцию Судженка. Показание на локомотивном светофоре сменилось с «КЖ» на «К», о чём тут же оповестил сигнал автостопа. Машинист на этот звуковой сигнал также автоматом нажал рукоятку бдительности, но при проезде входных стрелок из-за тряски всё-же очнулся, после чего увидел, что локомотивный и напольный светофоры выдают разные показания: на локомотивном горел красный огонь, тогда как далеко впереди на выходном светофоре станции в темноте хорошо был виден зелёный огонь (разрешающий сигнал). Сопоставив эти два показания машинист решил, что произошёл сбой в работе локомотивной сигнализации (АЛСН), то есть светофор в кабине выдаёт неверные показания. Из-за красного огня на локомотивном светофоре с учётом высокой скорости движения мог сработать автостоп, тем самым задействовав экстренное торможение, поэтому машинист продолжая подозревать сбой АЛСН отключил её, а затем вновь включил. Однако на локомотивном светофоре вновь загорелся красный сигнал, поэтому АЛСН вновь кратковременно отключили и вновь включили, но и эта попытка оказалась безрезультатной[1].
С момента первого загорания на локомотивном светофоре показания «К» прошло всего несколько секунд, а машинист уже успел несколько раз выключить и включить АЛСН, лишь бы не допустить срабатывания автостопа, прежде чем наконец была нажата кнопка «Выключение контроля», при этом на локомотивном светофоре загорелся белый сигнал («Б»). Затем локомотивная бригада неожиданно увидела в темноте хвост другого поезда, который стоял прямо перед ними на этом же пути. Применение экстренного торможение из-за малого расстояния и высокой скорости в данной ситуации оказалось неэффективным. Через несколько секунд грузовой поезд врезался в хвост стоящего на станции почтово-багажного поезда № 935 «Красноярск — Киев»[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Крушение на станции Судженка"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Казаков А. А., Алешин В. Н., Казаков Е. А. Проезд запрещающего сигнала // Аварии на стальных магистралях. Кто виноват?. — 1993. — С. 57—58. — 110 с. — ISBN 5-277-01356-3.
Литература
- Газета «Гудок» от 26 августа 1986 года
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Крушение на станции Судженка
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
