Кёниг, Фриц

Фриц Кёниг (нем. Fritz Koenig, род. 20 июня 1924 г. Вюрцбург) — современный немецкий скульптор-абстракционист.

Жизнь и творчество

В 1930 году семья Ф.Кёнига переезжает из Вюрцбурга в Ландсхут. В 1946—1952 годы он учится с мюнхенской Академии изящных искусств под руководством скульптора Антона Хиллера.В 1957 году получает стипендию и уезжает в Италию; учится и работает на «вилле Массимо» в Риме. Участник международных выставок современного искусства documenta II (1959) и documenta III (1964) в Касселе. В 1964 году Ф.Кёниг избирается профессором пластического творчества в Высшей технической школе Мюнхена. Работает в Мюнхене на факультете архитектуры до 1992 года. Ф.Кёниг является основателем Скульптурного музея в баварском городе Ландсхут.

Скульптуры Ф.Кёнига часто построены из простых геометрических фигур. Интересны также созданные им образы человека. Голова здесь представляет простой стальной шар, торс создан несколькими цилиндрическими прутами. Проект Памятника жертвам Холокоста в Берлине работы Ф.Кёнига представляет собой стилизированные людские головы и кости, собранные в вал.

Созданный Ф.Кёнигом бронзовый памятник «Сфера» (Большая кариатида) в Нью-Йорке была сильно повреждена при террористической атаке и обрушении небоскрёбов World Trade Center 11 сентября 2001 года, но сохранилась. Во внутренней части разорванной позолоченной «сферы» были — кроме прочего — обнаружены обломки погибших в тот день самолётов. 11 марта 2002 года эта скульптура была установлена как вечный знак памяти в нью-йоркском Беттери-парк.

Ф.Кёниг является кавалером Большого креста ордена «За заслуги перед ФРГ». В 1993 году скульптор был награждён баварским орденом Максимилиана в области науки и искусства.

Галерея

• The Sphere-new One World Trade Center-2012.jpg

  Повреждённая Сфера, Бэттери-парк, Нью-Йорк

• Fritz Koenig Denkmal fuer die Opfer des Olympiaattentats 1972 1995 Olympiapark-2.jpg

  Памятник жертвам террористов, погибшим на Мюнхенской олимпиаде 1972 года

• Fritz Koenig Flora III 1971-2.jpg

  Флора III, Кабинетный парк-резиденция, Мюнхен

• Braunschweig Brunswick Säule ViewegsGarten.jpg

  Большая кариатида (1967), Брауншвейг

• Fritz Koenig Grosses Votiv 1963-64-1.jpg

  Большой вотив, 1963-64, Луизенштрассе, Мюнхен

• Fritz Koenig Grosse zwei V 1973-1.jpg

  Две большие Фау, 1973, перед Новой Пинакотекой, Мюнхен

• Fritz Koenig, Große Zwei VI (1973;82). Bronze-3.jpg

  Две большие VI (1973/82). Бронза. Госпиталь Мюнхен-Боденхаузен

• Fritz Koenig - Grosse Biga - 2000-2.jpg

  Большая Бига, 2000, бронза, внешняя зона Старой Пинакотеки, Мюнхен

• Maria Regina Martyrum - Apokalyptische Frau 2.jpg

  „Женщина Апокалипсиса“, фасад церкви Страстей Марии-Царицы, Берлин.

Отрывок, характеризующий Кёниг, Фриц

– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.