Лебедев, Вячеслав Михайлович (поэт)

Вячеслав Михайлович Лебедев (10 октября 1896, Воронеж — 6 июня 1969, Прага) — русский поэт, эссеист, критик и переводчик «первой волны» эмиграции, участник ряда литературных объединений Праги.

Биография

Окончил гимназию в Воронеже, учился в Петроградском институте инженеров путей сообщения. В 1916 г. студентом был призван в армию, воевал на румынском фронте до 1918 г. Имел ранение в ногу.После демобилизации уехал в Киев. С конца 1918 г. участвует в гражданской войне (в том числе в составе Добровольческой армии), в 1920 г., после тяжёлого ранения, эвакуируется в Болгарию. С 1922 г. живёт в Чехословакии, где пытается продолжить техническое образование в Праге и одновременно принимает активное участие в литературной жизни Праги. Входит в литературные объединения «Далиборка» и «Скит», а также в Союз русских писателей и журналистов в ЧСР. В 1932 г. получил диплом инженера и до 1955 г. работал (с перерывами) чертёжником.

Творчество

Стихи писал с детства, первая публикация — в 1913 г. в Воронеже, в дальнейшем активно печатался в русскоязычной периодике Болгарии, Чехословакии, Франции, Германии и др., выступая как со стихами, так и с рассказами и критическими статьями. Первый сборник стихов «Звездный крен» (Прага, 1929) привлёк внимание критики и был высоко оценен зарубежными русскоязычными изданиями; стихи Лебедева включались в большинство антологий поэзии русского зарубежья. В дальнейшем много выступал как переводчик чешской поэзии на русский; также перевёл на чешский стихи Бунина. После войны практически не печатался, несмотря на ряд попыток опубликовать свои произведения в чехословацких и советских изданиях. Сборник переводов его стихов на чешский был подготовлен в 1968 г., но в результате пражских событий публикация не состоялась. Умер от инсульта.

Многими критиками считался наиболее ярким представителем молодой эмигрантской поэзии «русской Праги». В стихах — урбанистические и ностальгические мотивы, многочисленные реминисценции гражданской войны; наряду с чертами классической поэтики отмечается близость к манере умеренного футуризма (ранний Асеев, Пастернак) и сюрреализма (Поплавский). Интерес к поэтическому наследию Лебедева (полностью не собранному) растёт начиная с 1990-х гг.

Библиография

«Скит». Прага 1922—1940: Антология. Биографии. Документы. / Общ. редакция Л. Н. Белошевской. М.: Русский путь, 2006.

Ссылки

• [www.vekperevoda.com/1887/lebedev.htm На сайте «Век перевода»]

Отрывок, характеризующий Лебедев, Вячеслав Михайлович (поэт)

Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.