Лобанов, Николай Родионович
| Лобанов, Николай Родионович | |
| Николай Родионович Лобанов | |
| Род деятельности: |
авиаконструктор |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Москва |
| Дата смерти: | |
Лобанов, Николай Родионович (28 ноября 1882, Москва — 1959) — известный авиаконструктор, основатель русской зимней авиации, изобретатель первого снеголёта, директор Московского аэродрома на Ходынском поле.
Биография
Семья
Николай Родионович Лобанов родился 28 ноября 1882 года в Москве. Его отец, Родион Лобанов был государственным крестьянином восточного Урала, участником обороны Севастополя. Мать была помещичьей крестьянкой из Тульской губернии.
Образование
В 1891 году Н. Р. Лобанов поступил в начальную трёхлетнюю школу, которую окончил в 1894 году. С 1894 по 1900 годы учился в шестиклассной школе. С 1900 по 1902 годы учился в Производственной школе при Московском вокзале Белорусской железной дороги. С 1902 по 1904 году обучался в реальном училище.
В 1904 году поступил в Высшее московское техническое училище (ВМТУ), в котором тогда преподавал Н. Е. Жуковский. Профессор заметил подающего надежды студента и постепенно приобщил его к воздухоплаванию, которое лишь начинало развиваться в России в то время. Лобанов начал мечтать о конструировании собственного летательного аппарата. Идеи студента одобрил Н. Е. Жуковский и по его протекции Николай Лобанов организовал при [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_tech/2775/%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5 ВМТУ студенческий «Воздухоплавательный кружок»], членом которого был А. Н. Туполев, впоследствии известный советский конструктор. При непосредственном участии Н. Е. Жуковского Николай Лобанов в 1910 году сконструировал свой первый самолёт из бесшовных труб, получивший название [www.calameo.com/books/0005200900b3a11348725 «Птенец (Л-1)»]. Известно, что Николай Лобанов был арестован за участие в студенческих волнениях (1905 г.). С помощью знакомого казачьего офицера родным удалось освободить юношу... Не склонный к компромиссам, он после революции не был востребован. Выдающиеся изобретения короткого доворелюционного творческого периода не приносили после 17 года ему каких-либо материальных благ и общественного признания, но позволяли сохранять самоуважение.
Изобретения
В 1912 году Николай Лобанов был назначен заведующим Московским аэродромом при московском Обществе воздухоплавания. Здесь он начал осуществлять свои смелые конструкторские проекты.
Тогда русская авиация могла функционировать лишь в весенне-летний период, а во время зимних месяцев простаивала. Это побудило Николая Лобанова начать работу в области разработки первых лыжных ходов для самолётов. В начале 1913 года самолёты, снабжённые лыжами Лобанова, были протестированы на Московском аэродроме. Результаты были превосходными. В феврале того же года «снеголёты» Лобанова были продемонстрированы журналистам и публике.
В 1915 году Николай Лобанов организовал Московский аэротехнический завод и в течение 1915 и 1916 годов поставил на лыжный ход множество русских самолётов, принявших участие в Первой мировой войне.
Таким образом, Николай Лобанов стоял у истоков русской зимней авиации. Её началом принято считать январь 1913 года, когда прошли первые испытания «снеголётов» Лобанова на Московском аэродроме.
Среди других изобретений русского инженера-механика: подшипник с циркулярной смазкой (1911 г.), самолёт-корабль «Л-3» (1916), шкив-пропеллер (1916), автосани (1910-е годы), водяная лыжа-поплавок (1926), бревноконвейер (конец 1920-х гг.).
Источники
- Хорошилова О. А. «Авиацию на лыжи!». Снеголеты Николая Лобанова // журнал «Родина», 8/2012
- Хорошилова О. А. Птенец гнезда Жуковского // журнал «Русский промышленник», февраль 2011 г.
- Бобров Н. Снеголеты // Техника-молодежи, март 1949 г.
- Бобров Н. Из истории отечественной авиации // Сталинский сокол, март 1948 г.
- Андерс А. Первый год пятилетки «Добролета» // Вестник воздушного флота, № 1, 1930 г.
- Н. Р. Лобанов. Дорогое или дешевое авиастроительство? // Сборник докладов Общества друзей воздушного флота при Академии воздушного флота, весна 1923 г.
- Авиация на лыжах // Московский листок, № 26, 31 января 1913 г.
- Анощенко Н. Снеголеты // К спорту!, № 3, март 1913 г.
Напишите отзыв о статье "Лобанов, Николай Родионович"
Ссылки
- www.calameo.com/books/0005200900b3a11348725 (недоступная ссылка — история)
- web.archive.org/web/20010518152909/eroplan.boom.ru/shavrov/chr2/moscow/ITU.htm (недоступная ссылка — история)
- www.trlg.ru/plane.php?art=143
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Лобанов, Николай Родионович
– Как же?– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
