Маммарелла, Стефано

Стефано Маммарелла
Общая информация
Родился	2 февраля 1984(1984-02-02) (40 лет) Кьети, Италия
Гражданство	Италия
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	Монтезильвано
Номер	1
Карьера
Клубная карьера (мини-футбол)*
2004—2009	Кус Кьети
2009—	Монтезильвано
Национальная сборная**
2009—	Италия
Международные медали
Чемпионаты Европы
Бронза	Хорватия 2012
Золото	Антверпен 2014
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Стефано Маммарелла (итал. Stefano Mammarella; род. 2 февраля 1984, Кьети, Италия) — итальянский футболист, игрок в мини-футбол. Вратарь итальянского клуба «Монтезильвано» и сборной Италии по мини-футболу.

Биография

На протяжении пяти лет Стефано Маммарелла защищал ворота «Кус Кьети», клуба из его родного города, игравшего в Серии A2, втором дивизионе в структуре итальянского мини-футбола. Уже в нём итальянец привлёк внимание тренеров сборной Италии по мини-футболу, вызвавших его на матчи отборочного турнира чемпионата Европы 2010 года. Поехал он и на финальные матчи турнира, правда уже в качестве игрока другой команды.

Летом 2009 года Маммарелла перешёл в «Монтезильвано» и помог клубу выиграть первый в его истории титул чемпиона Италии. Вскоре Стефано дебютировал вместе со своей командой в Кубке УЕФА по мини-футболу 2010/11, где «Монтезильвано» одержал триумфальную победу — первую в истории итальянского мини-футбола. Во многом этому поспособствовала блестящая игра Маммареллы, защищавшего ворота итальянцев на протяжении всего турнира.

Достижения

• Обладатель Кубка УЕФА по мини-футболу 2010/11
• Чемпион Италии по мини-футболу 2009/10

Ссылки

• [ru.uefa.com/futsalcup/news/newsid=1625951.html Интервью сайту УЕФА]

Отрывок, характеризующий Маммарелла, Стефано

Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.