Матиа, Жорж Амедей Сен-Клер

Жорж Амедей Сен-Клер Матиа́ (фр. Georges Amédée Saint-Clair Mathias; 14 октября 1826, Париж — 14 октября 1910, Париж) — французский пианист, композитор и музыкальный педагог.

Биография

Окончил Парижскую консерваторию. Учился у Франсуа Базена, Огюста Барберо, Огюстена Савара, Фроманталя Галеви, однако главным образом известен как один из не столь многочисленных учеников Шопена. В свою очередь, учениками Матиа в Парижской консерватории, где он преподавал в 1862—1893 гг., были Альберто Вильямс, Тереса Карреньо, Рауль Пюньо, Изидор Филипп, Поль Дюка, Камиль Шевийяр, Эрнест Шеллинг. Наряду с Карлом Микули Матиа был главным звеном в передаче традиции шопеновского пианизма.

Как исполнитель Матиа не был особенно известен, однако в 1864 году принял участие в первом исполнении Маленькой торжественной мессы Джоакино Россини.

Как композитор Матиа оставил симфонию, два фортепианных концерта, увертюры «Гамлет» и «Мазепа», шесть фортепианных трио, множество небольших фортепианных пьес, обработки и переложения (в частности, клавирную версию некоторых сцен из «Волшебной флейты» Моцарта).

Отрывок, характеризующий Матиа, Жорж Амедей Сен-Клер

– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!