Международный день слепых

Международный день слепых — всемирная дата, призванная привлечь внимание людей к тем, кто навсегда потерял зрение и оказался в трудной жизненной ситуации. Этот день отмечается ежегодно, 13 ноября.

История

В 1784 году в Париже, без помощи правительства и негосударственных благотворительных обществ, исключительно на свои личные средства и в своем собственном доме открыл первую в мире школу для слепых детей под названием «Мастерская трудящихся слепых» известный педагог Валентин Гаюи (Valentin Hauy). Первым учеником мастерской стал подобранный на церковной паперти мальчик Франсуа де Лезюер. Потом в школу поступили еще одиннадцать беспризорных сверстников Франсуа. До этого события мир ещё не знал учебных заведений для слепых. Гаюи использовал свой метод обучения слепых, посредством придуманного им шрифта для слепых — «унциала».

Несмотря на большие финансовые трудности, Гаюи сумел создать при школе типографию и издал в ней несколько книг для слепых напечатанных «унциалом» рельефно-линейным шрифтом. Это были первые на Земле книги для слепых. По этим книгам незрячие люди обучались вплоть до появления шеститочечного шрифта Брайля.

Деятельность Валентина Гаюи была замечена при дворе Российской империи. Российский император Александр I в 1803 году направил Валентину предложение создать в тогдашней столице России городе Санкт-Петербурге учебное заведение для людей с полной или частичной потерей зрения, которое педагог принял и в сентябре 1806 года прибыл в Петербург. В. Гаюи нашел учителей-энтузиастов, и когда школа была готова открыться, из канцелярии министерства просвещения Российской империи пришёл ответ: «в России нет слепых детей». Тогда Валентин стал сам разыскивать учеников, что собственно было не сложно — большую часть он встретил в богадельне близ Смольного. Валентин Гаюи был готов не только обучать слепых учеников, но и кормить детей за свой счет. Четыре года спустя после приглашения Александр I, в 1807 году, император утвердил штат, устав и бюджет Санкт-Петербургского института рабочих слепых. Эту дату ныне считают датой основания первого в России учебно-воспитательного заведения для слепых детей. Утверждённый штат предполагал только 15 учителей, скудный бюджет оставлял бытовые условия и занятия в институте желать лучшего, и лишь огромное желание учеников осваивать грамоту и ремесла помогало преодолевать все трудности. Летом 1808 года чиновниками была проведена проверка института, коя отмечала: «слепые воспитанники обучены чтению, письму, географии, истории, языкам, музыке, печатанию, пению и разным ремеслам — плетению корзин и стульев, вязанию сетей, вышиванию, наборному делу».

В России Гаюи издает книгу «Краткое изложение, служащее проспектом второго издания Опыта по воспитанию слепых». Этот краткий очерк как бы суммирует результаты его трудов в области воспитания слепых. В возрасте 72 лет Валентин покидает Россию, но перед этим, «За ревностное усердие», император наградил его орденом Святого Владимира 4-й степени.

Всемирная организация здравоохранения, желая увековечить память о Валентине Гаюи, приняла решение отмечать «Международный день слепых» в его день рождения — 13 ноября.

См. также

• Всероссийское общество слепых

Ссылки

• [www.calend.ru/holidays/0/0/2552/ Международный день белой трости (15 октября)]
• [www.koleso.mostinfo.ru/sciencediscoveries_374_175 Валентин Гаюи]

Отрывок, характеризующий Международный день слепых

Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.