Мойшен, Фридрих Кристиан
Поделись знанием:
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
| Фридрих Кристиан Мойшен | |
| нем. Friedrich Christian Meuschen | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
20 февраля 1811 (91 год) |
| Место смерти: | |
| Страна: |
Священная Римская империя |
| Научная сфера: | |
| Систематик живой природы | ||
|
Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Meuschen».
| ||
Фридрих Кристиан Мойшен (Friedrich Christian Meuschen; 1823—1886) — немецкий дипломат и конхиолог. Сын теолога Иоганна Герхарда Мойшена (1680–1743).
Мойшен был дипломатическим представителем в Гааге, где он служил в качестве секретаря. Он также был торговцем раковин моллюсков и других объектов естественной истории. С 1766 по 1778 годы он каталогизировал многочисленные коллекции естественной истории и опубликовал свои выводы в 8-томном труде под названием «Miscellanea Conchyliologica». Он умер в Берлине.
Род рыб Meuschenia назван в его честь австралийским ихтиологом Гилбертом Перси Уитли[en] (1903—1975).
Напишите отзыв о статье "Мойшен, Фридрих Кристиан"
Отрывок, характеризующий Мойшен, Фридрих Кристиан
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
