Мокрый, Владимир Семёнович

Мокрый Владимир Семенович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Комитета Государственной думы Российской Федерации по вопросам местного самоуправления
19 января 2000 года — 24 декабря 2007 года
Предшественник:	Поляков Андрей Александрович
Преемник:	Тимченко Вячеслав Степанович
Депутат Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации
18 января 2000 года — 24 декабря 2007 года
Член Генерального совета Всероссийской политической партии «Единая Россия»
2000 года — 2007 года
Руководитель аппарата Администрации Самарской области,заместитель Губернатора Самарской области
1991 года — 1999 года
Рождение:	30 июня 1953(1953-06-30) (70 лет) Куйбышев (Самара), СССР
Отец:	Семен Владимирович Мокрый
Мать:	Полина Леонтьевна Мокрая Брат: Александр Семенович
Супруга:	Валентина Павловна Мокрая
Дети:	сын Владимир
Партия:	Единая Россия
Образование:	1) Куйбышевский авиационный институт2) Куйбышевский государственный университет
Учёная степень:	Доктор юридических наук
Профессия:	инженер, юрист
Деятельность:	общественно-политическая
Награды:

Мокрый Владимир Семенович (р. 30 июня 1953, г. Куйбышев — ныне г.Самара) — российский государственный деятель. Профессор, доктор юридических наук. Депутат Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации III, IV; член фракций «Народный депутат», «Единство», «Единая Россия».

Биография

Биография Мокрого В. С. тесно связана с Самарской землей: учёба в Куйбышевском авиационном институте им.С.П.Королева (1976 г., по специальности инженер-механик) и в Куйбышевском государственном университете (1996 г., по специальности юриспруденция) заложили отличную базу для работы в комсомольских, партийных, советских и российских государственных органах.

Начинал свою трудовую деятельность В. С. Мокрый в Куйбышевском Центральном специализированном конструкторском бюро (ЦСКБ).

С 1978 по 1991 гг. Владимир Семёнович находился на комсомольской и партийной работе. Был секретарем Советского райкома ВЛКСМ, заведующим промышленно-транспортным отделом райкома КПСС, инструктором Куйбышевского обкома КПСС, депутатом райсовета, зав.сектором Куйбышевского горисполкома.

С 1991 по 1999 гг. — руководитель аппарата Администрации Самарской области, заместитель Губернатора Самарской области. В этот период Владимир Семёнович координировал организационно-правовую работу Администрации области по всем направлениям политического и социально-экономического развития. Обеспечивал взаимодействие между органами законодательной и исполнительной власти, а также между органами государственной власти и органами местного самоуправления.

Важнейшим направлением работы Администрации области была законотворческая деятельность: В. С. Мокрый входил от Самарской области в состав Рабочей группы по разработке Федеративного договора (1991—1992 гг.), непосредственно участвовал в подготовке предложений к проекту Конституции Российской Федерации (1993 г.), руководил работой комиссии по реформированию системы государственной власти и органов местного самоуправления Самарской области (1993 г.), являлся сопредседателем законотворческой комиссии Администрации и Губернской думы Самарской области по разработке устава (Основного Закона) и символики (герб и флаг) Самарской области.

Владимир Семёнович Мокрый населением Самарской области дважды (в 1993 году и в 2003 году) избирался с высоким рейтингом (более 50 %) депутатом Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации по Сызранскому одно-мандатному избирательному округу. Одновременно, на выборах в Государственную думу осенью 2003 года В. С. Мокрый вместе с Главой Республики Мордовия Н. И. Меркушкиным возглавлял избирательный список партии «Единая Россия» по Самарской, Ульяновской областям и Республики Мордовия. Его глубокий профессионализм и опыт, эффективная практическая деятельность по организации и развитию местного самоуправления, научная работа в области муниципального права стали основанием для избрания его Председателем [www.komitet4.km.duma.gov.ru/?site_map=1 Комитета по вопросам местного самоуправления Государственной думы Федерального Собрания Российской Федераци] третьего и четвёртого созывов.

В составе Комиссии при Президенте Российской Федерации по разграничению предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления (2001—2003 гг.) В. С. Мокрый принимал самое активное участие в подготовке концепции и разработке новой редакции системообразующего Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (2003 г.).

В. С. Мокрым совместно с депутатами возглавляемого им Комитета велась активная работа по изучению правоприменительной практики федерального законодательства о местном самоуправлении в субъектах Российской Федерации, по правовому, методическому, организационному и информационному обеспечению реформы местного самоуправления, реализации Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Регулярно проводились парламентские слушания, «круглые столы», семинары-совещания в субъектах Российской Федерации с участием руководителей законодательных и исполнительных органов государственной власти, органов местного самоуправления, ученых, специалистов.

С участием В. С. Мокрого были подготовлены и приняты Государственной думой Федеральные законы «О муниципальной службе в Российской Федерации», «О государственной регистрации уставов муниципальных образований». Активная позиция В. С. Мокрого и системная работа депутатов Комитета по вопросам местного самоуправления способствовали существенному совершенствованию в процессе рассмотрения, доработки и принятия Государственной думой Бюджетного, Налогового, Земельного, Жилищного, Градостроительного, Водного, Лесного кодексов Российской Федерации.

В. С. Мокрым велась работа по развитию межпарламентского сотрудничества и укреплению международного авторитета России. С 2001 по 2003 гг. Владимир Семёнович являлся заместителем председателя Постоянной комиссии Межпарламентской ассамблеи государств-участников СНГ по изучению опыта работы государственного строительства и местного самоуправления. Являясь с 2003 по 2007 гг. членом постоянной делегации Государственной думы Российской Федерации в Парламентской Ассамблее Совета Европы (г. Страсбург), В. С. Мокрый регулярно привлекался Советом Европы, Конгрессом местных и региональных властей Европы, другими международными организациями в качестве ведущего эксперта в области государственного строительства и местного самоуправления.

В это же самое время В. С. Мокрый активно участвовал в социально-экономической и политической жизни Самарской области, регулярно общался со своими избирателями, содействовал строительству важнейших социальных объектов для ветеранов войны и труда, для инвалидов, для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, оказывал всемерную помощь Сызранскому детскому дому, являясь председателем попечительского совета.

В. С. Мокрый многие годы успешно занимается преподавательской и научной деятельностью. Преподавал в Куйбышевском машиностроительном техникуме и Самарском институте государственного и муниципального управления. Он — автор десятков научных работ в области государственного строительства и местного самоуправления. Под его редакцией в 2007 году был разработан и издан трехтомный комментарий к Федеральному закону «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Участвовал в выпуске энциклопедии «Местное самоуправление» (Российская муниципальная академия).

В. С. Мокрый — профессор, доктор юридических наук — является членом Российской муниципальной академии ([www.ros-ma.ru/zhurnal/ входит в состав редакционного совета академического журнала]). Заведует кафедрой Государственного и муниципального управления в Российском государственном торгово-экономическом университете. Член диссертационного совета Санкт-Петербургского юридического института ([lawinst-spb.ru/sostav_dissertacionnogo_soveta1 состав совета]). Главный редактор журнала «Муниципальный служащий Российской Федерации».

Как все волжские люди любит природу, рыбалку, собирать грибы. Старается не пропускать в Москве театральные премьеры и музыкальные фестивали. Поклонник театра «Мастерская Петра Фоменко».

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени
• Орден Почета
• Орден Дружбы (1997 г.)
• Медаль «В память 300-летия Санкт-Петербурга»
• Медаль «В память 1000-летия Казани»
• Почетная грамота Правительства Российской Федерации
• Почётный знак Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации «За заслуги в развитии парламентаризма»
• Почетная грамота Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации
• Почетная грамота Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации
• [www.samregion.ru/documents/governor_resolution/11.09.2008/skip/31/56054/ Почетный знак Губернатора Самарской области «За труд во благо земли Самарской»] (2013 г.)
• [www.samregion.ru/documents/governor_resolution/21.09.2005/skip/1861/24120/ Почетная грамота Администрации Самарской области] (2003 г.)
• Орден «Содружество» (2007 г.) — от Межпарламентской ассамблеи государств-участников Содружества Независимых Государств

Награждён также другими ведомственными наградами.

Общественные награды

• Лауреат Премии «Российский Национальный Олимп» (2003 г.)

Награждён также другими общественными наградами.

Конфессиональные награды

• Орден святого благоверного князя Даниила Московского III степени

Ссылки

• [www.duma.gov.ru/structure/deputies/22673/ Мокрый В.С. на официальном сайте Государственной думы Российской Федерации]
• [www.duma-er.ru/deputats/414 Мокрый В.С. во фракции Единая Россия]

Отрывок, характеризующий Мокрый, Владимир Семёнович

Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.