Мурзак, Филипп Вакулович
| Филипп Вакулович Мурзак | |
| Род деятельности: |
боцман броненосца «Потёмкин» (1905), |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Филипп Вакулович Мурзак — главный боцман броненосца Потёмкин во время восстания на броненосце. Активный участник вооружённой борьбы за установление советской власти в Крыму.
Содержание
Биография
Рано лишился отца. Троих детей воспитывала мать. Работал батраком, грузчиком в Одесском порту, на лайбах по Днепру и Чёрному морю возил в Одессу арбузы и дыни. Был призван в Российский императорский флот. Служил на Черноморском флоте. Матрос, затем боцман. На броненосце «Потёмкин» — главный боцман. После восстания, убийства и ареста офицеров корабля команда назначила Мурзака старшим офицером броненосца[1].
Отказался остаться в Румынии, вернулся на борту броненосца в Севастополь, был арестован, помещён на плавучую тюрьму «Прут». Во время Севастопольского восстания освобождён восставшими, но на следующий день вновь арестован. Предан суду. Лишён всех чинов воинского звания, уволен со службы. Находился под гласным надзором полиции[1].
До Февральской революции — извозчик. После революции был восстановлен в воинском звании и принят обратно в Черноморский флот. Во время установления в Крыму советской власти зимой 1917—1918 гг. возглавлял отряд матросов. Принимал участие в боях с силами Крымского правительства — «эскадронцами» — под Бахчисараем, Альмой, Симферополем. Был военным комендантом Симферополя. Во время оккупации Крыма германскими войсками в подполье в Севастополе. Был арестован в июле 1918 года. Из севастопольской был переведён в Симферопольскую тюрьму, где ожидал окончания следствия и суда[1].
Ввиду наступления Красной армии на Крым весной 1919 года группа заключённых советских и большевистских активистов, в которую входил и Мурзак, была 14 марта 1919 года посажена в арестантский вагон и поездом отправлена из симферопольской в керченскую тюрьму. Ночью 18 марта 1919 года на станции Ойсул вагон с 19 заключёнными был оцеплен от поезда и расстрелян из пулемётов, по официальной версии при попытке заключённых разоружить караул[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Мурзак, Филипп Вакулович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Зарубин, А. Г., Зарубин, В. Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. — 1-е. — Симферополь: Антиква, 2008. — С. 263, 306. — 728 с. — 800 экз. — ISBN 978-966-2930-47-4.
Литература
- Зарубин, А. Г., Зарубин, В. Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. — 1-е. — Симферополь: Антиква, 2008. — С. 263, 306. — 728 с. — 800 экз. — ISBN 978-966-2930-47-4.
Отрывок, характеризующий Мурзак, Филипп Вакулович
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
