Мухаммед Ахмед Абдель-Вали
| Мухаммед Ахмед Абдель-Вали | |
| محمد عبد الولي | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Гражданство: |
|
| Род деятельности: |
прозаик |
| Жанр: |
реализм |
| Язык произведений: |
арабский язык |
Мухаммед Ахмед Абдель-Вали (1940—1973) — йеменский дипломат и писатель эфиопского происхождения.
Считаюется создателем реалистической школы в национальной йеменской прозе, является одним из двух самых известных йеменских писателей (второй - Зейд Муты Даммадж).
Биография
Абдель-Вали родился в Эфиопии. Его мать была уроженка Эфиопии, а отец йеменский эмигрант. В 1955 учился в каирском университете, где заинтересовался марксизмом. Был изгнан из Египта, а немного пробыв в Йемене, переехал в Москву, где изучал русский язык и литературу в институте им. Горького.
После окончания учёбы в 1962 году, возвратился в Северный Йемен, который в то время обрел независимость. Стал работать в дипломатическом корпусе сначала в Москве, а затем в Берлине.
Занимал недолгое время должность руководителя Йеменских Авиалиний, но после того как его отношение с властями ухудшилось был арестован. Умер при аварии самолёта в непонятных обстоятельствах[уточнить].
Творчество
Абдель-Вали считается основателем современной йеменской литературы.
Он опубликовал три сборника рассказов: «Наша земля, Сальма» (1966), «То, что называется любовь» (1972), «Дядя Салих» (1978) и две повести: «Они умрут чужими» и «Сана-открытый город». Его сборник работ были посмертно опубликованы в 1987 году.
Его произведения рассказывают о тяжелой судьбе йеменских эмигрантов и изгнанников, а также судьбе йемено-африканских браков.
Повесть «Сана-открытый город» вошла в сотню лучших арабских романов XX века. Опубликованный в 1981 году в переводе Л.Степанова в издательстве "Прогресс" повесть стала первым крупным произведением литературы Народной Демократической Республики Йемен, изданным в СССР. Рассказывая о жизни эмигрантов-северян дореволюционного Йемена, повесть изложена в форме писем главного героя своему другу, при этом весь Йемен предстает перед читателем как одна большая тюрьма, где смерть выглядит более реальным, более естественным явлением, чем жизнь.
Рассказ «То, что называется тоской» представляет собой разговор двух йеменских инженеров, выпускников зарубежных вузов, которые уже после гражданской войны едут на машине из Саны в Тихаму, предствляет собой раздумия писателя о смысле жизни в контексте дилеммы: счастье личности - счастье Родины.
Повесть «Они умрут чужими» о йеменце, который открывает магазин в Аддис-Абебе, столице Эфиопии, но терзается мыслями о возвращении домой. Никто не знает хорошо главного героя, и как он начал свой бизнес, но при этом он очень знаменит в городе, имеет подход к женщинам, хорошо зарабатывает на магазине, но при этом, мало тратит денег. Как оказывается все деньги он посылает своей семье.
По большому счету это роман о национальной самоидентификации человека в обществе. Каждый персонаж этой книги при этом символизирует те или иные аспекты йеменской культуры. Отдельный человек может вступать в конфликт с верованиями и нормами того или иного общества. Другие темы этой повести это религия, гендерные роли, национальные, исторические и этические аспекты общества. Главный герой всегда является членом этого общества, но одновременно находиться только около него.
Напишите отзыв о статье "Мухаммед Ахмед Абдель-Вали"
Ссылки
- Johnson-Davies Denys, ed. (2006). The Anchor book of modern Arabic fiction. New York: Anchor Books. pp. 8-9. ISBN 978-1-4000-7976-6.
- Muhammad Abdul-Wali. «Broder, ska du slåss mot dem alla?/Demonen». Karavan (in Swedish). 1/2012: 8-13.
- Доктор филологических наук Михаил Николаевич Суворов - автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук «[cheloveknauka.com/hudozhestvennaya-proza-yemena Художественная проза Йемена]», Санкт-Петербург, 2013 (Глава 5. Творчество Мухаммеда Абд аль-Вали)
Отрывок, характеризующий Мухаммед Ахмед Абдель-Вали
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
