Научно-исследовательский радиофизический институт

Федеральное государственное научное учреждение «Научно-исследовательский радиофизический институт» (ФГНУ НИРФИ) — российский государственный научно-исследовательский институт Министерства образования и науки России.

Адрес: 603950, г. Нижний Новгород, ул. Большая Печерская, 25/12a.

История

Истоки института берут своё начало в Нижегородской радиолаборатории, существовавшей в 1918—1928 годах. На её основе был создан Горьковский исследовательский физико-технический институт (ГИФТИ) при Горьковском государтсвенном университете, в котором в 1931 году А. А. Андронов организовал теоретический отдел. Этот отдел в военные годы тесно сотрудничал с радиотехнической промышленностью. В 1945 году по инициативе в том числе работников этого отдела в университете был организован первый в СССР радиофизический факультет. Именно этот факультет и стал основой для образования Научно-исследовательского радиофизическог института (НИРФИ) в 1956 году.

Соответствующее постановление было выпущено Советом Министров СССР 27 июня 1956 года под № 871—478, а 10 июля был издан приказ об организации института Министра высшего образования СССР. Целью создания института было проведение прикладных и фундаментальных исследований в сфере радиотехники, радиоастрономии и радиофизики. Основой научного коллектива стали уже известные в то время физики: М. Т. Грехова (главный инциатор создания института и его первый директор до 1972), В. Л. Гинзбург, В. С. Троицкий, И. Л. Берштейн, М. М. Кобрин, а также выпускники радиофизического факультета Горьковского университета: А. В. Гапонов-Грехов, Г. Г. Гетманцев, Б. Н. Гершман, Н. Г. Денисов, В. А. Зверев, М. А. Миллер.

Расположился институт в здании бывшего Горьковского суворовского училища по улице Лядова (ныне — Большая Печерская). Для наблюдения радиоизлучения Солнца институту был также передана загородная лаборатория «Зименки», созданная в 1949 году в составе ГИФТИ.

В НИРФИ в 1950—1960-х годах окончательно сформировалась имевшая широкую известность, в том числе и в мире, горьковская радиофизическая школа. Успехи этой школы, в частности, были отмечены в 1969 году орденом Трудового Красного Знамени, вручённым институту.

В 1972 году директором института становится Г. Г. Гетманцев.

К середине 1970-х годов НИРФИ стал одним из ведущих институтов СССР, ведущих фундаментальные и прикладные работы, и в 1976 году Совет Министров СССР принял предложение Академии наук организовать в Горьком академический институт на основе нескольких отделов НИРФИ. Так появился Институт прикладной физики АН СССР с А. В. Гапоновым-Греховым во главе. В новый институт вошли 10 отделов, 4 лаборатории и 1 сектор НИРФИ, в общей сложности — 620 человек.

По инициативе Г. Г. Гетманцева в 1976—1980-х годах был сооружён единственный в мире среднеширотный стенд, предназначенный для воздействия на ионосферу Земли. Стенд, расположившийся на полигоне «Васильсурск», получил название СУРА. Стенд был сдан Государственной комиссии в марте 1981 года.

В 1980 году директором института становится В. А. Разин. В 1990 году его сменяет С. В. Поляков. С 2000 года институт возглавляет С. Д. Снегирёв.

Проекты НИРФИ

• Радиокомплекс Сура
• Зименковская радиоастрономическая обсерватория
• радиотелескоп - РТ-14 лаборатории НИРФИ Старая Пустынь + два РТ-7

Ссылки

• [www.nirfi.unn.ru/ Официальный сайт]
• [www.nirfi.unn.ru/o-nas История, основные научные направления]
• [nirfi.ru/images/myimg/about/50/50_hist.html 55 трудовых лет: история]
• [nirfi.ru/images/myimg/news/NIRFI-first.pdf Первый в стране радиофизический институт] // Буклет к 60-летию института
• [lfvn.astronomer.ru/lfvn/lfvn1/index.htm развитие РСДБ-исследований в НИРФИ в 1996 - 2006 годах]

Отрывок, характеризующий Научно-исследовательский радиофизический институт

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.