Немецкое военное кладбище в Малеме
Координаты: 35°31′21″ с. ш. 23°49′51″ в. д. / 35.5227722° с. ш. 23.8309583° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.5227722&mlon=23.8309583&zoom=14 (O)] (Я)
Немецкое военное кладбище в Малеме (греч. Γερμανικό στρατιωτικό νεκροταφείο Μάλεμε, нем. Deutschen Soldatenfriedhof Maleme) — одно из двух военных кладбищ на греческой территории, где похоронены исключительно немецкие солдаты, погибшие в Греции в годы Второй мировой войны. Вторым подобным является Немецкое военное кладбище Рапендозы в Аттике.
Кладбище расположено недалеко от аэродрома Малеме, нома Ханья , на острове Крит.
На кладбище захоронены останки 4.465 немецких солдат, большинство из которых состояли в элитном корпусе парашютистов и погибли в боях при высадке на Крите в мае 1941 года.
Кладбище было создано в 1974 году, с согласия греческого правительства, по инициативе немецкого ветерана офицера Gericke[1].
Командующий парашютистами, а затем гарнизоном Крита, генерал Бруно Брауэр был осуждён в 1947 в Афинах за зверства на острове и казнён.
Несмотря на эту предысторию, с разрешения греческих властей, немецкий Союз по уходу за военными захоронениями с 1960 года стал собирать останки немецких солдат из разбросанных по всему острову могил. Саркофаги с останками были собраны в монастыре Гони, где оставались несколько лет до открытия кладбища в Малеме.
Малеме был эпицентром боёв за Крит в 1941 году. Расстрел немецкими парашютистами населения села Кондомари, находившегося рядом с взлётно-посадочной полосой Малеме, был первым в своём роде в оккупированной Европе[2] и положил начало серии расстрелов по всему Криту.
В конечном итоге кладбищу была предоставлена территория примыкающая к центру подготовки спецназа греческой армии[3]. Уход за кладбищем официально числится за немецким Союзом по уходу за военными захоронениями.
С немецкой стороны, с 1975 года и до своего роспуска в 1994 году, шефство над кладбищем приняла 1-я воздушно-десантная дивизия бундесвера.
26 мая 2013 года, посольство Германии в Греции организовало на кладбище церемонию в честь годовщины битвы за Крит, под лозунгом «Бывшие враги стали друзьями». Присутствовали, среди прочих, участники боёв за Крит из Германии, Греции, Австралии, Новой Зеландии и Великобритании[4].
Напишите отзыв о статье "Немецкое военное кладбище в Малеме"
Примечания
- ↑ [www.ims.forth.gr/docs/Sinedrio-Xartografias-4-4_Sarris-eMEM.pdf Διαχείριση Νεκροταφείων Μέσω Τεχνικών GIS & Διαδικτύου], Σαρρής Α., Ηλβανίδου Μ., Καρίμαλη Ε., Καστανιώτη Μ., Κατηφόρη Μ., Κοκκινάκη Μ., Λαζαρίδου Ο., Περάκη Ε., Τρίγκας Β., Χαβιαράς Γ. & Χατζογιαννάκη Ν., 9ο Εθνικό Συνέδριο Χαρτογραφίας «Χαρτογραφία Δικτύων — Χαρτογραφία μέσω Δικτύων», 2-4/11/2006
- ↑ [www.kolivas.de/.../η-πρώτη-μαζική-εκτέλεση-αμάχων-στην-κα/ Η πρώτη μαζική εκτέλεση αμάχων στην κατεχόμενη Ευρώπη διαπράχτηκε στο Κοντομαρί Χανίων — Ένα φωτογραφικό ρεπορτάζ της σφαγής από τα Γερμανικά Ομοσπονδιακά Αρχεία (Bundesarchiv) Φεβρουαρίου 3rd, 2011] © Λευκαδίτικα Νέα — Lefkada News
- ↑ [www.explorecrete.com/crete-west/GR-maleme-aerodromio-istoria.html Ιστορια Μάλεμε - Αεροδρόμιο Μάλεμε - Γερμανικο Νεκροταφείο Μάλεμε]
- ↑ [www.griechenland.diplo.de/Vertretung/griechenland/el/08/Gedenkfeier__auf__dem__deutschen__Soldatenfriedhof__in__Maleme__2013.html Γερμανικές αποστολές στην Ελλάδα - Eκδήλωση μνήμης στο γερμανικό στρατιωτικό νεκροταφείο στο Μάλεμε webapp]
Ссылки
- [www.volksbund.de/kriegsgraeberstaette/Maleme.html Volksbund Deutsche Kriegsgräberfürsorge e. V. über Soldatenfriedhof Maleme, abgerufen am 7. Juli 2012]
- [www.denkmalprojekt.org/misc_laender/maleme_kreta_frdh_wk2_gr.htm Denkmalprojekt], Auflistung der Gefallenen
Отрывок, характеризующий Немецкое военное кладбище в Малеме
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
