Оболенский, Константин Петрович (1798)
Князь Константин Петрович Оболе́нский 2-й (19 (30) мая 1798, Москва — 11 (23) марта 1861, Москва) — русский офицер из рода Оболенских, брат Е. П. Оболенского.
Биография
Родился в семье князя Петра Николаевича Оболенского; мать — дочь генерал-аншефа Е. П. Кашкина Анна Евгеньевна. Имел четырёх братьев и пять сестёр; брат Евгений был одним из самых активных участников восстания декабристов.
В службу вступил 28 марта 1814 года юнкером в 1-ю учебную роту лейб-гвардии артиллерийской бригады; с 18 августа 1816 года — прапорщик 2-й батарейной роты 1-й артиллерийской бригады. Через год, 14 октября 1817 года был переведён в лейб-гвардии Павловский полк; подпоручик — с 30.12.1818, поручик — с 29.4.1821. Был назначен 19 апреля 1824 года адъютантом начальника 4-й пехотной дивизии генерал-адъютанта Потемкина.
Ещё в 1817 году был принят своим братом в «Союз спасения», в котором никак не участвовал. Также только числился членом московской управы «Северного общества» (1825). Был арестован в январе 1826 года, доставлен из Рязани в Петербург и пять месяцев провёл в Петропавловской крепости; Высочайше повелено (15.6.1826) выпустить и выписать тем же чином в полки Финляндского корпуса; 7 июля 1826 года переведён в 45-й егерский полк. Затем был переведён в 25-й егерский полк. Уволен от службы с установлением за ним секретного надзора в месте постоянного жительства в Москве — 29 декабря 1828 года. Жил в Москве, у отца. Надзор был снят — 3 ноября 1831 года.
Умер в Москве, похоронен на Ваганьковском кладбище (могила не сохранилась).
С женой, Евдокиейя Матвеевнойа Чепчуговой не жил.
Напишите отзыв о статье "Оболенский, Константин Петрович (1798)"
Литература
- Декабристы. Биографический справочник / Под редакцией М. В. Нечкиной. — М.: Наука, 1988. — С. 130—131. — 448 с. — 50 000 экз.
Ссылки
- [www.hrono.ru/biograf/bio_o/obolensky_kp.html Оболенский 2-й Константин Петрович] на сайте «Хронос»
Отрывок, характеризующий Оболенский, Константин Петрович (1798)
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
