Общество друзей Лужицы
| Общество друзей Лужицы | |
 Логотип общества | |
| Год основания |
1907 |
|---|---|
| Расположение | |
| Веб-сайт |
[www.luzice.cz/ www.luzice.cz] |
Общество друзей Лужицы (чеш. Společnost přátel Lužice) — организация в Чехии, объединяющая людей и юридические лица по интересу к культуре и языку лужицких сербов.
Основано в 1907 году как чешско-лужицкое общество «Адольф Черны». Занимается распространением знаний о лужицких сербах, их изучением. Издаёт журнал «Лужицкий вестник». Согласно уставу общества, членами общества являются физические лица старше 15 лет и юридические лица. Действительные члены обязаны уплачивать членские взносы. К органам управления общества относятся общее собрание, президиум и контрольная комиссия[1].
Лужицко-сербское общество «Адольф Черны» было основано в Праге по инициативе студента Яна Брила 20 марта 1907 года. В 1919 году общество было переименовано в Чешско-лужицкое общество «Адольф Черны», началось издание журнала «Чешско-лужицкий вестник». В 1931 году общество стало называться Чехословацко-лужицкое общество «Адольф Черны», а журнал — «Лужицкосербский вестник». Годом позднее организация получила современное наименование — Общество друзей Лужицы. В 1933 году в организации состояло 3423 члена[2]. В мае 1937 года на митинге в Праге общество друзей Лужицы приняло резолюцию протеста против уничтожения лужицкого народа[3]. 8 июня 1945 года Общество друзей Лужицы возобновило свою деятельность. Руководство общества участвовало в предпринятой лужицкими сербами попытке выйти из состава Германии (1945—1946)[4].
Напишите отзыв о статье "Общество друзей Лужицы"
Примечания
- ↑ [www.luzice.cz/dotAsset/20404.pdf Stanovy spolku. Společnost přátel Lužice]. // luzice.cz. Проверено 18 мая 2016.
- ↑ Kaleta, Petr. [www.rozhlad.de/nastawk_48.html Stoćiny towarstwa „Společnost přátel Lužice“]. // rozhlad.de. Проверено 18 мая 2016.
- ↑ Семиряга, М. И. Лужичане. — М.: АН СССР, 1955. — С. 46.
- ↑ Шевченко, К. В. Попытка лужицких сербов выйти из состава Германии в 1945—1946 годах. — Славяноведение. — М.: Наука, 2007. — С. 7.
Ссылки
- [www.luzice.cz/ Официальный сайт]
Отрывок, характеризующий Общество друзей Лужицы
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
