Олёкминский округ
|
Олёкминский округ
|
Олёкминский округ — административная единица в составе Якутской области и Якутской АССР, существовавшая в 1775—1930 годах. Центр — город Олёкминск.
Административное деление
В 1896 году административное деление Олёкминского округа было следующим[1]:
- 3 русских селения
- 22 почтовых станции Якутско-Иркутского тракта
- 4 поселения сектантов-скопцов
- Олёкминская инородческая волость (6 сельских обществ)
В 1924 году в состав Олёкминского уезда входили[2]:
- Амчинско-Олёкминский с/с
- Кочегаровский с/с
- Нохтуйский с/с
- Урицкий с/с
- Харьялахский с/с
- Абачинский наслежный совет
- Каменский н/с
- Кыллахский н/с
- Кятчинский н/с
- Мальжегарский н/с
- Нюрюктейский I н/с
- Нюрюктейский II н/с
История
В 1775 году в составе Якутской провинции было образован Олёкминское комиссарство. В 1784 году Якутская провинция была преобразована в Якутскую область, а Олёкминское комиссарство при этом преобразовано в Олёкминский уезд. В 1796 году Олёкминский уезд был вновь преобразован в Олёкминское комиссарство.
В 1822 году Олёкминское комиссарство было преобразовано в Олёкминский округ. В 1920 году Олёкминский округ был преобразован в Олёкминский уезд, а в 1926 году уезд вновь стал округом. В 1930 году все округа Якутской АССР были упразднены.
Население
По данным переписи 1897 года в округе проживало 36,2 тыс. чел. В том числе русские — 54,5 %; якуты — 36,4 %; татары — 3,0 %; тунгусы (эвенки и эвены) — 2,4 %. В Олёкминске проживало 1144 чел.[3]
Напишите отзыв о статье "Олёкминский округ"
Примечания
- ↑ [oldbooks.ax3.net/BookLibrary/107000-YAkutskaya-oblast/1895.-Pamyatnaya-knizhka-YAkutskoy-oblasti-na-1896-god-vyipusk-1.html Памятная книжка Якутской области на 1896 год, выпуск 1]
- ↑ Территориальное деление союза ССР на 1-е января 1926 года. М., 1926 (Данные по Якутской АССР в этом справочнике приведены на 1924 год)
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=80 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
Отрывок, характеризующий Олёкминский округ
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
