Орден Почёта (Армения)
Орден Почёта | ||
| ||
Оригинальное название |
Պատվո շքանշան | |
---|---|---|
Страна | ||
Тип | ||
Статус |
вручается | |
Статистика | ||
Дата учреждения | ||
Очерёдность | ||
Старшая награда | ||
Младшая награда |
Орден Почёта — государственная награда Армении. Учреждён 27 июля 2000 года. Им награждаются иностранные граждане за исключительные заслуги перед Республикой Армения в деле защиты её государственных и национальных интересов, независимости и становления демократии, за значительный вклад в становление, упрочение и развитие дружбы с Республикой Армения, а также в дело укрепления мира между народами.
Положение о награде
После учреждения в 2010 году ордена Славы, статут ордена был изменен, им стали награждаться и граждане Армении[1]. Награждение орденом может быть произведено как по личной инициативе Президента Республики Армения, так и на основании ходатайства. Ходатайство о награждении орденом Почёта может быть возбуждено исключительно Премьер-министром Республики Армения.
Кавалеры ордена
В период правления Президента Армении С. Саргсяна (с 9 апреля 2008 года) орденом были награждены 75 человек.
Напишите отзыв о статье "Орден Почёта (Армения)"
Примечания
- ↑ [www.itar-tass.com/c12/239989.html Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев награждён новой государственной наградой Армении — Орденом Славы]
Ссылки
- [www.president.am/library/rus/?task=42&award=2&id=4 Государственные награды Республики Армения]
- [www.base.spinform.ru/show.fwx?Regnom=7456 Закон Республики Армения от 27 июля 2000 года № ЗР-76 «Об ордене Почёта»]
- [parliament.am/legislation.php?sel=show&ID=5029&lang=arm ՀԱՅԱՍՏԱՆԻ ՀԱՆՐԱՊԵՏՈՒԹՅԱՆ ՕՐԵՆՔԸ ՀԱՅԱUՏԱՆԻ ՀԱՆՐԱՊԵՏՈՒԹՅԱՆ ՊԵՏԱԿԱՆ ՊԱՐԳԵՎՆԵՐԻ ԵՎ ՊԱՏՎԱՎՈՐ ԿՈՉՈՒՄՆԵՐԻ ՄԱUԻՆ Ընդունվել է 21.06.2014] (арм.)
Отрывок, характеризующий Орден Почёта (Армения)
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.