Офельт
Офельт (др.-греч. Ὀφέλτης), Архемор (Ἀρχέμορος «прежде умерший») — персонаж древнегреческой мифологии, мальчик. Сын Ликурга и Евридики. Погиб от укуса змеи в кипарисовой роще, положенный на траву кормилицей. В его память учреждены Немейские игры[1] Его кормилице Гипсипиле было предсказано, чтобы она не клала его на землю, пока он не научится ходить, она положила его у источника, где рос сельдерей, а дракон съел его. Адраст и другие убили дракона[2]. Могила Офельта и Ликурга в Немее[3].
По версии, его звали Офит, сын Лика[2]. По некоторым, сын Евфета и Креусы[4]. Потомков Офельта первыми вызывали в Фивах при приношениях[5].
Офельтом звали также "из корабельщиков первого", согласно Овидию (Метаморфозы, 3:605), пытавшегося вместе со своими товарищами-корабельщиками хитростью, обманом и силой увести и продать в рабство Вакха (Диониса), когда тот попросил перевезти его на остров Наксос. Дионис превратил в дельфинов Офельта и его товарищей-корабельщиков (Овидий, Метаморфозы, 3:670).
Напишите отзыв о статье "Офельт"
Примечания
|
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Офельт
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
