Охочинский, Никита Владимирович

Никита Охочинский
Имя при рождении:	Никита Владимирович Охочинский
Дата рождения:	5 сентября 1923(1923-09-05)
Дата смерти:	8 сентября 2010(2010-09-08) (87 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Российская Федерация
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Профессия:	режиссёр, педагог, театровед
Карьера:	1945—2010
Награды:	Высшая театральная премия Санкт-Петербурга "Золотой Софит"

Никита Владимирович Охочинский (5 сентября 1923 — 8 сентября 2010, Санкт-Петербург) — советский и российский театральный деятель, актёр и режиссёр Санкт-Петербургского государственного театра марионеток им. Е. С. Деммени.

Биография

Никита Владимирович Охочинский - потомственный петербуржец. Среди его предков - знаменитый польский и русский живописец Александр Осипович Орловский, скульптор, автор памятника "Стерегущий" в Санкт-Петербурге Константин Васильевич (Вильгельмович) Изенберг, врач-психиатр Константин Владимирович Охочинский.

Отец, Владимир Константинович Охочинский - из дворян, бывший офицер, журналист и библиограф, один из создателей Ленинградского общества библиофилов и Ленинградского общества экслибрисистов, был репрессирован; мать - Анна Константиновна Охочинская (Изенберг), выпускница Смольного института.

Н.В. Охочинский - участник Великой Отечественной войны. Сразу после окончания средней школы (июнь 1941) он поступил в Ульяновское танковое училище, по окончании которого стал командиром взвода танков Т-34 (1942). Служил в 4-м гвардейском Кантемировском танковом корпусе. Несколько раз был ранен, демобилизовался в звании лейтенанта в мае 1945 года.

С 13 мая 1945 года и до последних дней жизни Никита Владимирович работал в Театре марионеток им. Е. С. Деммени (Санкт-Петербург). Н.В. Охочинский - актёр, режиссёр, хранитель театрального музея, в период 1996 - 1997 года исполнял обязанности главного режиссёра театра. Им сыграно около 200 ролей в более чем 75 постановках театра. Н.В. Охочинский в качестве режиссёра-постановщика создал ряд спектаклей, в том числе - и по своим пьесам. Можно выделить такие спектакли, как "Приключения Тома Сойера" (по М. Твену), "Чиполлино" (по Дж. Родари), "И снова цирк!" и др.

С 1962 года Н.В. Охочинский преподавал в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМИК, ныне - Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства), имел ученое звание доцента по кафедре актёрского мастерства и режиссуры кукольного театра. Он являлся автором спецкурса «Марионетка», практически все молодые актёры и режиссёры-кукольники, оканчивавшие институт, являлись слушателями этого курса и учениками Н.В. Охочинского.

Высшее профессиональное образование Н.В. Охочинский получил уже в зрелом возрасте, окончив ЛГИТМИК в 1970 году по специальности «театровед». Он - автор более 30 печатных работ по истории и теории театра кукол. В 2004 году была издана книга Охочинского «Цирк Театра Деммени», рассказывающая об истоках этого жанра и включающая оригинальную пьесу, которая содержит подробнейшую запись сложнейших цирковых номеров, входящих в репертуар театра с начала 20-х годов прошлого века. При этом кукольные цирковые представления, в разных версиях поставленные Охочинским ("В нашем цирке", 1973, «И снова цирк!», 1994; «Цирк», 2004 – совместно с режиссёром Э.П. Гайдаем), продемонстрировали не только высочайшее мастерство актёров, их владение марионеткой, но и наглядно показали практически всю историю циркового кукольного жанра.

Н.В. Охочинский много работал над сохранением и развитием традиций кукольного театра и творческого наследия Е.С. Деммени. Он - автор-составитель книги "Призвание - кукольник" (1986), посвященной жизни и творчеству Деммени, одного из создателей профессионального отечественного кукольного театра. В качестве режиссёра-консультанта он работал при возобновлении знаменитого спектакля Деммени «Гулливер в стране лилипутов». Благодаря информации, скрупулёзно собранной Охочинским на протяжении многих лет, его воспоминаниям и советам, удалось полноценно воссоздать классическую постановку (2001), которая была удостоена Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит» (2002).

Н.В. Охочинский на протяжении многих лет вел работу по подготовке иллюстрированного каталога кукол, хранящихся в Театре марионеток им. Е.С. Деммени. Им было атрибутировано более 850 кукол, подготовлено их полное описание, которое в 2004 г. было издано в виде отдельной книги-каталога. Материалы этой книги были широко использованы в альбоме «Большая труппа маленького театра» (2008), автором-составителем которого являлся Н.В. Охочинский.

Своеобразным дополнением к этим книгам явилась подготовленная Охочинским хронология Театра марионеток, охватывающая период от момента выхода декрета о создании театра в 1918 г. до конца 2000 г. В эту книгу, подготовленную Никитой Владимировичем в соавторстве с сыном, М.Н. Охочинским, и названную "Двадцатый век прошел... Субъективная хронология Санкт-Петербургского Театра марионеток имени Евг. Деммени", включена информация практически обо всех спектаклях, наиболее важные события истории, выдержки из критических статей и отзывов, фотографии и рисунки. Хронология выпущена в 2004 г. в свет и на сегодняшний день, по оценкам историков кукольного театра, является наиболее полным источником информации об истории Театра марионеток.

В 2011 году в издательстве "Балтийские сезоны" вышла книга Н.В. Охочинского "Вот ведь какая петрушка получается!", рукопись которой была завершена в августе 2010 года. В книге подробно рассказывается не только о жизненном пути Никиты Владимировича - основное место в ней уделено истории Театра марионеток, творческим поискам его коллектива. Немало добрых слов Н.В. Охочинский нашёл и для рассказа о творчестве Евгения Сергеевича Деммени, и на посту руководителя театра, и на эстраде, где Деммени прославился как талантливый исполнитель виртуозных кукольных номеров.

Никита Владимирович Охочинский являлся членом Союза театральных деятелей России, персональным членом УНИМА (Всемирная организация кукольников), почетным членом Российской секции УНИМА.

Награды и звания

• Заслуженный артист РСФСР.
• Награждён орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, Дружбы народов и 14 медалями.
• Награждён нагрудным знаком Министерства культуры СССР «За отличную работу» (1964).
• Удостоен высшей театральной премии Санкт-Петербурга "Золотой софит" в номинации "За верность историческим и художественным традициям искусства театра марионеток" (1999).
• Лауреат Всесоюзного фестиваля театров, ансамблей, хоров (1957), победитель III и XI фестивалей «Театры Санкт-Петербурга – детям» (1995, 2002), Лауреат Международного фестиваля кукольных театров «Кук ART VII» (2005).

Ссылки

• dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/97241/Охочинский
• www.inform-t.ru/show_bio.aspx_id_102463.php
• www.goldensofit.ru/archives/1999/specialpuppetry/ohochincky/
• ptzh.theatre.ru/2000/22/17/
• www.nvspb.ru/stories/dusha_teatra
• www.mk-piter.ru/2004/04/09/004/
• kp.ru/online/news/736319/
• funeral-spb.narod.ru/
• www.strast10.ru/files/Strastnoy-03-133-inet.pdf
• ptj.spb.ru/archive/62/in-memoriam-62/pamyati-nikity-oxochinskogo/
• www.spbvedomosti.ru/print.htm?id=10281085@SV_Articles

Отрывок, характеризующий Охочинский, Никита Владимирович

Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»