Паммахий

Паммахий (умер ок. 409 года) — святой сенатор Римский. День памяти — 30 августа.

Святой Паммахий (Pammachius) был римским сенатором. В молодости он был в школах риторики совместно со св. Иеронимом. В 385 году он женился на Павлине, второй дочери св. Павлы (англ.).

Он, вероятно, был среди viri genere optimi religione præclari, которые в 390 году отлучали Иовиниана со святым папой Сирицием (Ambrose, Ep. xli). Когда он выступил с нападками на книгу бл. Иеронима против Иовиниана по причине предосторожности, бл. Иероним ответил ему двумя письмами (Epp. xlviii-ix, ed. Vallarsi), где выражалась благодарность. Тот, вероятно, намереваясь опубликовать книгу, оправдывал её.

По кончине Павлины в 397 году, св. Паммахий стал монахом, то есть стал жить по обычаем верующих и предав себя трудам по лагодеянию (Jerome, Ep. lxvi; Paulinus of Nola, Ep. xiii). В 399 году Паммахий и Океан (Oceanus) написали бл. Иерониму с просьбой перевести труд Оригена «De Principiis» и опровергнуть инсинуации Руфина о том, что бл. Иероним был с Оригеном единомышленником. Бл. Иероним ответил в следующем году (Epp. lxxxiii-iv). В 401 году блаженный Августин (Ep. lviii) поблагодарил св. Паммахия за письмо, которое тот отправил народам Нумидии, где у него были владения, уговаривая их отречься от донатистской ереси. Многие комментарии бл. Иеронима к Священному Писанию были посвящены Паммахию.

После кончины своей жены вместе с Фабиолой (Jerome, Epp. lxvi, lxxvii) св. Паммахий построил странноприимный дом для бедных странников в Порто (англ.), что в устье Тибра, напротив Остии.

Были осуществлены раскопки этого места, обнаружившие план единственного в своём роде сооружения данного предназначения. Комнаты и залы для больных и бедных сосрелоточивались вокруг него (Frothingham, The Monuments of Christian Rome, p. 49).

Храм свв. мучеников Иоанна и Павла в Риме был основан св. Паммахием или его отцом. Сначала он был известен как Titulus Bizantis, затем — как Titulus Pammachii.

Ссылки

• [www.newadvent.org/cathen/11436a.htm Catholic Encyclopedia article]

Отрывок, характеризующий Паммахий

– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…