Панн, Антон

Антон Панн (1794, 1796, 1797 или 1798, Сливен, Болгария — 2 ноября 1854, Бухарест) — румынский писатель, поэт, композитор и фольклорист, один из родоначальников румынской музыкальной фольклористики, деятельность которого в значительной мере способствовала появлению румынского литературного языка.

Точная дата и год рождения неизвестны. Его мать была гречанкой, отец — болгарином или, возможно, цыганом. После начала Русско-турецкой войны 1806—1812 годов семья Панна бежала в Кишинёв, где Антон начал петь в церковном хоре. В 1810 году семья переехала в Бухарест. Там Панн жил до 1821 года, когда был вынужден на семь лет бежать в австрийскую Трансильванию.

В разные периоды своей жизни был певчим, музыкантом, учителем пения, типографом (в частности, в 1843 году придумал собственный печатный станок), книгоиздателем. Собирал различные материалы по румынскому фольклору, в том числе рассказы, анекдоты и румынские народные песни, некоторые из которых обрабатывал. В 1848 году издал словарь румынских слов и выражений. Писал также собственные стихи и композиции для церковного хора. Умер от тифа.

Его наиболее известные сборники — «Басни и побасенки» (1841), «Посиделки в деревне, или Сказ Седого Старца» (1851—1852) и «Собрание пословиц, или Сказ слова» (1847); в последнем, помимо пословиц, представлено множество стихов назидательного характера авторства Панна, сама же книга представляет собой нечто вроде морального кодекса.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Ссылки

• Панн Антон — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Панн, Антон

– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.