Пелена
Поделись знанием:
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
Пелена (пелена подвесная; греч. ποδέα) — плат, который подвешивался под иконы нижнего ряда иконостаса, а также под особо чтимые иконы, стоявшие в храме на отдельном постаменте или в киоте. Исполнение подвесной пелены было знаком особого почитания данного образа, благочестия заказчика и исполнителя.
На пеленах чаще всего изображались голгофские кресты, реже вышивались изображения Богоматери, Христа, святых или «праздников». Нередко сюжет пелены не повторял композицию иконы, а варьировал её, внося дополнительные смысловые акценты, а во многих случаях на пелене вышивался литургический текст, прославляющий иконное изображение.
Напишите отзыв о статье "Пелена"
Литература
- Фролов А. Ποδέα. Декоративная ткань в византийской церкви // Церковное шитьё в Древней Руси / Ред.-сост. Э.С. Смирнова. М., 2010. С. 265–282.
- Петров А.С. Древнерусские шитые пелены под иконы. XV—XVI вв. Типология, функция, иконография. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата искусствоведения. М., 2008.
- [www.academia.edu/4434496/_._ Петров А.С. Шитый образ под иконой. Изображения на подвесных пеленах // Церковное шитьё в Древней Руси / Ред.-сост. Э.С. Смирнова. М., 2010. С. 69–81.]
Ссылки
- [www.hist.msu.ru/Science/Disser/Petrov.pdf Автореферат диссертации, посвящённой древнерусским пеленам]
Отрывок, характеризующий Пелена
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
