Пильчиков, Николай Дмитриевич
| Николай Дмитриевич Пильчиков | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: |
Харьковский университет (1880) |
Николай Дмитриевич Пильчиков (1857—1908) — русский физик, изобретатель в области радиотехники.
Работал в Харьковском университете до 1894 г. (с 1889 г. — профессор). В 1894—1902 гг. — профессор Новороссийского университета, в 1902—1908 гг. — Харьковского технологического института.
Работы по оптике, земному магнетизму, электро- и радиотехнике, радиоактивности, рентгеновским лучам, электрохимии, геофизике, метеорологии. В 1883 г. осуществил геофизические исследования в районе Курской магнитной аномалии и первый высказал мысль о том, что дальнейшие исследования могут привести к открытию богатых залежей железной руды в этом районе.
Один из первых в России начал исследования по радиоактивности, рентгенографии и радиоуправлению. Сконструировал дифференциальный ареометр, термостат, сейсмограф, рефрактометр, предложил новые методы исследования. Исхлопотал основание «Известий Харьковского Технологического Института», был их первым редактором.
Избран действительным членом тулузской академии наук, международным обществом электриков и различными другими учеными обществами в России, Франции, Австрии, Бельгии, Германии и США.
Напишите отзыв о статье "Пильчиков, Николай Дмитриевич"
Литература
- Пильчиков, Николай Дмитриевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Пильчиков, Николай Дмитриевич
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
