Пиндемонте, Джованни

Джованни Пиндемонте (4 декабря 1751, Верона — 23 января 1812, там же) — итальянский драматург и поэт.

Родился в веронском патрицианском семействе; занимал довольно важные должности в Венеции и Виченце. Принужденный покинуть Венецию вследствие столкновений с правительством республики, которое он осмеивал в своих стихах, Пиндемонте бежал во Францию, где застал эпилог революционного движения и принял в нём участие, посвятив революции ряд од. Когда на севере Италии была образована Цизальпинская республика, Пиндемонте сделался одним из членов её временного правительства и посвятил в 1797 году республике сонет. Поддерживал деятельность Наполеона, считая его освободителем Италии. Последние годы жизни провёл в Вероне.

Наиболее выдающееся из произведений Пиндемонте — трагедия «tre baccanali di Borna»; сюжет её заимствован из Тита Ливия, но в ней много отголосков современной автору действительности — нападки в духе Вольтера на духовенство под видом жрецов и тому подобное. Тот же дух чувствуется и в другой — по мнению некоторых критиков, самой лучшей — трагедии Пиндемонте «Adelina e Roberto»: действие её происходит в Нидерландах, но она направлена вообще против инквизиции с её пытками, казнями и тюрьмами. Из остальных пьес Пиндемонте наиболее известна «Ginevra di Scozia» (1796). Он писал и стихи; в них есть порой воодушевление и идейное содержание, но форма их недостаточно обработана и красива. Пиндемонте сам издал собрание своих пьес (1804—1805). Его «Poesie e lettere» издано в Болонье (1883).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Ссылки

• Пиндемонте Джованни — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Пиндемонте, Джованни

В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».