Пита
Пи́та[1] — круглый, плоский пресный хлеб, который выпекается как из обойной муки, так и из пшеничной муки высшего сорта. Чрезвычайно популярен на побережье Средиземного моря и в странах Ближнего Востока.
Первые упоминания о таком хлебе находятся в Ветхом Завете: на иврите в оригинале упоминается «пат лехем» (ивр. פת לחם), что можно перевести как «большая хлебная пита», «каравай». На русский это словосочетание переведено как просто «хлеб» (например, см. Быт. 18:5). «Пита» — это уменьшительное от «пат», в современном смысле слово употребляется с 1950-х годов[2].
Отличительная особенность традиционной арабской питы — водяной пар, образующийся в тесте при выпечке питы, скапливается в пузыре в центре лепёшки, отделяя слои теста. Таким образом, внутри лепёшки образуется «кармашек», который можно открыть, надрезав край питы острым ножом, и в который можно положить салаты или мясо.
Средний диаметр традиционной арабской питы обычно 15-20 сантиметров. Кроме арабской питы, существует ещё несколько разновидностей пит; например, к таким разновидностям можно отнести грузинский лаваш (большие пышные караваи без кармашка), иракские лафы (лафа — это тонкий лаваш)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2823 дня], друзские питы (чрезвычайно тонкие, но очень большие лепёшки), индийские чапатиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2823 дня].
Напишите отзыв о статье "Пита"
Примечания
- ↑ [www.gramota.ru/slovari/dic/?word=%EF%E8%F2%E0&all=x Пита] // Русский орфографический словарь. около 160 000 слов / Российская академия наук. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова: Редкол.: В. В. Лопатин (отв. ред.), Б. З. Букчина, Н. А. Еськова и др. — М.: «Азбуковник», 1999. (рус.)
- ↑ books.google.ru/books?id=KEsmAQAAIAAJ&q=pita+israel Jewish Language Review, Volume 4. Association for the Study of Jewish Languages, 1984. page 65 « Pita (in our sense) is new in Hebrew. … the oldest written primary source… 1955»
Ссылки
- Jalal Qaroon, [books.google.ru/books?id=kjZdbchMF94C&pg=PA121&dq=pita+bread Flat Bread Technology] ISBN 978-0-412-08111-8, 1996, page 121 Chapetr 5 Double-Layered Flat Breads, «Arabic (Pita) Bread»
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 14 мая 2011 года. |
Отрывок, характеризующий Пита
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
