Поэтический словарь Квятковского
Поэтический словарь А. П. Квятковского — справочник по теории поэзии. Содержит около 670 терминов из области стихосложения и поэтики стихотворных текстов, информацию о русской литературной и народной поэзии, античной поэтике и риторике, формах и жанрах западноевропейской поэзии, терминологию восточных стиховых культур.
Словарь был издан в 1966 году в издательстве «Советская Энциклопедия», на основе существенно переработанного «Словаря поэтических терминов» того же автора (1940). Научным редактором выступила Ирина Роднянская. Переиздан издательством «Дрофа» в 2000 г. под названием «Школьный поэтический словарь».
Во многом словарь отражает оригинальную теоретическую концепцию автора (особенно в области метрики), которую Д. М. Давыдов характеризует как «конструирование единой утопии, целостного проекта, при возможности опуская мелочи и отдельные не�соответствия ради величия целого»[1]. Изданный словарь, по воспоминаниям И. Роднянской вызвал возмущение одного из ведущих российских стиховедов В. Е. Холшевникова, а М. Л. Гаспаров насчитал в нём около 300 ошибок[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Поэтический словарь Квятковского"
Примечания
Ссылки
- [feb-web.ru/feb/kps/kps-abc/ Фундаментальная электронная библиотека: Поэтический словарь Квятковского]
- [www.arion.ru/mcontent.php?year=1999&number=22&idx=261 Размышления И. Роднянской о словаре Квятковского]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Отрывок, характеризующий Поэтический словарь Квятковского
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
