Проспект Владимира Путина

Проспект имени Владимира Владимировича Путина Грозный
Бульвар на проспекте Владимира Путина в 2011 году.
Общая информация
Страна	Россия Россия
Регион	Чечня
Город	Грозный
Округ	Заводской район, Ленинский район, Старопромысловский район
Исторический район	Центр
Протяжённость	1880 метров
Прежние названия	с 1848 по 1920 годы — Граничная улица, с 1920 по 1955 годы — улица 11 Августа, с 1955 по 1993 годы — проспект Победы, с 1993 по 1995 годы — проспект Исы Арсемикова, с 1995 по 1996 годы — проспект Победы, с 1996 по 2000 годы — проспект Исы Арсемикова, с 2000 по 2008 годы — проспект Победы, с 2008 года — проспект Владимира Путина

Проспект имени Владимира Владимировича Путина — проспект в центре города Грозного. Протяжённость проспекта — 1880 метров. Проспект назван в честь Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина.

Проспект является одной из самых старых улиц города. С момента возникновения проспект выполняет роль главной улицы города. В настоящее время здесь расположены множество административных, культурных и торговых учреждений, в том числе Дворец молодёжи, судебный департамент, Национальный музей Чеченской Республики, Дом моды, ЦУМ, Государственный театрально-концертный зал и одна из крупнейших в России мечеть имени Ахмата Кадырова «Сердце Чечни».

Застройка проспекта представляет собой пример ансамблевой застройки 1950-х годов. Кроме того, на проспекте расположены здания, являющиеся памятниками архитектуры, в том числе Барский дом постройки начала XX века. Нумерация домов ведётся от улицы Маяковского.

Внутри проспекта расположен бульвар, кроме того, с проспектом граничат несколько зелёных зон, что делает его одной из самых озеленённых улиц города.

Расположение

Проспект Владимира Путина расположен в центре города. Большая часть проспекта административно расположена в Заводском районе, часть проспекта от комплекса правительственных зданий до улицы Маяковского относится к Старопромысловскому району, участок чётной стороны проспекта от улицы Маяковского до улицы Николаева относится к Ленинскому району.

Проспект проходит от комплекса правительственных зданий до реки Сунжи, между проспектом Махмуда Эсамбаева и улицей Розы Люксембург. Проспект пересекает улицу Маяковского, площадь Дружбы Народов, Дагестанскую улицу, улицу Грибоедова, улицу Мира, улицу Чернышевского, проспект Хусейна Исаева, площадь Ахмата Кадырова и улицу Лечи Магомадова. К проспекту примыкают аллея Славы, сквер Журналистов, улица Титова, улица Николаева, Театральная площадь, улица Репина, улица Полежаева, площадь Абубукара Кадырова, Комсомольский сквер, сквер Михаила Лермонтова и Гвардейская улица. Через реку Сунжу перекинут Ленинский мост, который соединяет проспект Владимира Путина с проспектом Ахмата Кадырова.

История

История улицы начинается в 1821 году, когда около крепости Грозной был построен форштадт, где селились семьи солдат. В 1848 году военное поселение преобразовали в станицу Грозненскую. В этом время улица получает своё первое официальное название — Граничная улица. Название было связано с тем, что по улице проходила граница между станицей Грозненской, крепостью Грозной и Грозненским форштадтом, а позже и городом Грозным. Улица изначально была широкой, что в будущем позволило организовать на ней бульвар. В XIX веке Граничная улица была очень грязной в связи с имеющимися по обеим сторонам улицы канавами. Улица изначально имела грунтовое покрытие. Единственным украшением улицы служило здание находившейся рядом гостиницы «Гранд-отель».

К осени 1914 года был построен железобетонный Романовский мост, который связал улицу с правобережной частью города.

11 августа 1918 года, в первый день Стодневных боёв за Грозный, улица стала линией фронта, отделившей белоказачью станицу Грозненскую от пролетарского Грозного. В этом месте в течение ста дней шли бои с белоказаками и бичераховцами. На месте современного Дома моды располагался дом зажиточного казака Шерстобитова, который во время Стодневных боёв являлся одним из укреплённых пунктов бичераховцев.</small> Укреплённый пункт Красной Армии находился в бывшем здании акционерного общества «Русский грозненский стандарт» (дом № 11, ныне утрачен). После включения в 1920 году станицы Грозненской в состав города Грозного улица получает новое название — улица имени 11 Августа — в честь Стодневных боёв и победы в них пролетариев. Зачастую в официальных и иных документах улица именовалась Августовской. В то же время посередине улицы был организован бульвар. В конце улицы на здании бывшей гостиницы «Гранд-отель», где располагался Совет Министров, была установлена мемориальная доска: «Здесь в 1918 году в период стодневных боёв находился штаб Среднего участка фронта». (здание утрачено в годы Первой чеченской войны в 1990-х годах).

В 1950-х годах на улице возводится ряд домов в стиле неоклассицизма, классицизма, ампира. Проектировали здания знаменитые на весь Советский Союз архитекторы Хайд, Мельников и Власов. В 1955 году улица получает название проспект Победы — в честь победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. В 1958 году на проспекте построено здание Совета Министров и Президиума Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР.

В начале пятидесятых годов, когда по городу стали ходить первые крупногабаритные автобусы, Романовский мост, связывавший проспект с правобережной частью города, расширили на два метра за счёт выноса его тротуаров на консоли. Рабочие завода «Красный молот» отлили специальную чугунную ограду.

На месте бывших военных складов в середине 1960-х годов строится первый в Грозном девятиэтажный дом «Маяк» (№ 1). В рамках постановления ЦК КПСС и Совет Министров СССР «О развитии жилищного строительства в СССР» от 31 июля 1957 года, в 1960-х годах на проспекте строится несколько «хрущёвок».

С постройкой нового Ленинского моста в 1970-х годах, проспект Победы соединился с проспектом Ленина. Романовский мост становится пешеходным. В то же время участок бульвара от проспекта Орджоникидзе до реки Сунжи был ликвидирован.

В 1978 году на проспекте Победы (от площади Дружбы Народов до проспекта Орджоникидзе) построена троллейбусная линия, по которой прошёл маршрут № 2, а позднее и № 2-А.

Летом 1993 года проспект Победы был переименован в проспект имени Исы Арсемикова — в честь учёного-физика, возглавлявшего некоторое время вооружённые силы Конфедерации народов Кавказа и погибшего здесь в бою с отрядами чеченской оппозиции, которая выступала против Джохара Дудаева за Россию.

В январе 1995 года во время штурма Грозного федеральными войсками проспект значительно пострадал: по проспекту проходила линия фронта между российскими войсками и вооружёнными формированиями самопровозглашённой Чеченской Республики Ичкерия. В связи с находившимся рядом Президентским дворцом, захват которого был приоритетом у российских войск, на проспекте были блокированы, а затем разрушены несколько зданий, в том числе краеведческий музей и гостиница «Кавказ». Кроме того, в ходе боевых действий была разрушена троллейбусная линия.

При установлении российской администрации в городе новое название проспекта не было признано, улица снова стала именоваться проспектом Победы.

В 1996 году в Грозном была снова установлена «ичкерийская» власть, проспект Победы снова стал носить имя Исы Арсемикова.

Во время ожесточённых боёв между российскими войсками и вооружёнными формированиями Чеченской Республики Ичкерия в январе 2000 года проспект снова значительно пострадал. После установления в городе российской администрации, улица снова стала называться проспектом Победы.

В результате военных действий на нечётной стороне проспекта не осталось ни одного здания на участке от улицы Чернышевского до Ленинского моста, на чётной стороне — на участке от проспекта Хусейна Исаева до Ленинского моста.

Разрушенный проспект Победы. 2000 год.	Разрушенный проспект Победы. 2000 год.	Разрушенный проспект Победы. 2000 год.

Разрушенный театр на проспекте Победы (на углу Театральной площади). 2001 год.	Разрушенный проспект Победы. 2001 год.

К восстановлению жилых домов на проспекте власти приступили лишь в 2004 году. 27 июля 2004 года на проспекте был введён в эксплуатацию дом № 7. Восстановление осуществлялось в рамках федеральной целевой программы по восстановлению экономики и социальной сферы Чеченской Республики.

10 декабря 2004 года началось полное восстановление проспекта, сильно пострадавшего в результате двух войн. 30 декабря 2004 года состоялось торжественное открытие улицы — проспект Победы стал первой полностью восстановленной улицей Грозного. Помимо восстановленных домов, на улице был заново разбит бульвар, появилось уличное освещение. Все строительно-восстановительные работы проводились за счёт внебюджетных средств.

В 2008 году проспект был реконструирован под историческую улицу 1950-х годов. Впервые в городе на одном из зданий проспекта установили городские башенные часы. На крыше дома № 2 построена новая ротонда круглого типа (взамен старой, прямоугольной). Автором архитектурного решения реконструкции проспекта выступил архитектор А. В. Лозинский. Первые этажи зданий были выложены натуральным камнем, для оформления верхних этажей использовались чугунное литьё и лепка, а вместо елей на бульваре высажены лиственные деревья. Здания оборудованы декоративными торшерами, а также подсветкой. На бульваре заменены торшеры (вместо круглых установлены декоративные светильники), убраны рекламные баннеры. На большей части проспекта (участок от улицы Маяковского до проспекта Хусейна Исаева) расширена проезжая часть, отменено автобусное сообщение, существовавшая автобусная конечная станция «Дом моды» прекратила существование. Открытие проспекта после реконструкции было приурочено к 420-летнему установлению добрососедских отношений России и Чечни и состоялось 5 октября 2008 года. В этот же день Президент Чеченской Республики Рамзан Ахматович Кадыров подписал указ о переименовании проспекта Победы в проспект имени Владимира Владимировича Путина — в честь второго Президента Российской Федерации, за выдающиеся заслуги в деле борьбы с терроризмом, восстановления экономики, социальной сферы Чеченской Республики. Владимир Путин заявил, что он предпочёл бы, чтобы подобного больше не случалось.

В 2008 году после сноса разрушений железнодорожной станции Грознефтяная (станция пострадала в ходе военных действий 1995 и 1999 годов) проспект продлён от площади Дружбы Народов до комплекса правительственных зданий.

16 октября 2008 года Владимир Путин посетил проспект своего имени.

Летом 2011 года был демонтирован старый пешеходный Романовский мост, который связывал проспект Владимира Путина с проспектом Ахмата Кадырова.

Проспект Владимира Путина в районе площади Ахмата Кадырова. 2010 год.	Дом № 13 с городскими башенными часами. 2011 год.	Проспект Владимира Путина ночью. 2010 год.

Застройка

На всём протяжении с обеих сторон проспекта расположен комплекс жилых и общественных зданий (ансамблевая застройка 1950-х годов, а также исторические здания, в том числе Барский дом). Своими удачно найденными пропорциями в сочетании с озеленением и широким бульваром по центру, проспект может служить примером положительного градостроительного решения.

Нечётная сторона

Номер дома	Изображение	Описание
1		Жилой дом «Маяк» с магазином «Юбилейный». Первый в Грозном 9-этажный дом. Архитектор Г. Мамышев. Построен на месте складов воинской части.
1-А		Жилой дом с магазинами.
		Национальный музей Чеченской Республики (здание с вайнахскими башнями) (строительство)
3		Патриотические клубы «Рамзан» и «Путин» (в 2000-х годах — Главное управление МЧС России по Чеченской Республике, в дореволюционное и советское время — воинская часть)
		Государственный театрально-концертный зал. Построен в 1977 году, архитектор В. Добровольский.
		Барский дом (жилой дом с кафе и магазинами). Построен в 1920-х годах.
		Жилой дом с магазинами
5		Жилой дом с магазинами
5-А		Жилой дом с магазинами
7		Жилой дом с общественными помещениями
9		Образцовый дом (жилой дом с общественными помещениями)
11		Строительство жилого дома (начато в 2011 году)
13		Жилой дом с магазинами (дом с городскими часами)
15		Жилой дом с магазинами
17		Общественное здание
17-А		Общественное здание
17-Б		Общественное здание
19		Жилой дом и Национальный музей Чеченской Республики
—		Мечеть имени Ахмата Кадырова «Сердце Чечни», построена в 2006—2008 годах

Чётная сторона

Номер дома	Изображение	Описание
2		Жилой дом с магазинами. Построен в 1953 году. В советское время — дом с универмагом (позже вместо универмага был открыт детский сад) и мебельным магазином (позже — магазин «Овощи-фрукты»). В 2008 году прямоугольная ротонда на крыше дома была заменена на круглую.
4		Дворец молодёжи. Построен в 1950-х годах. В советское время — общежитие.
6		Жилой дом. Построен в 1950-х годах.
8		Управление ЗАГС по Чеченской Республике. Здание построено в 1950-х годах.
8-А		Жилой дом
8-10		Жилой дом с рестораном «Альтаир»
10		Жилой дом с гастрономом
10-А		Территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Чеченской Республике
12		Жилой дом с магазинами. Построен в 1950-х годах.
14		Жилой дом с магазинами. Построен в 1950-х годах.
16		Жилой дом с магазинами
18		Общественное здание
18-А		Общественное здание
20		Жилой дом с магазинами (в советское время — жилой дом работников энергетической промышленности). Построен в 1950-х годах. Архитектор Л. Хант.
22		Жилой дом с магазинами (в советское время — жилой дом работников энергетической промышленности). Построен в 1950-х годах. Архитектор Л. Хант.
24		Жилой дом с магазинами (в советское время — жилой дом работников энергетической промышленности). Построен в 1950-х годах. Архитектор Л. Хант.
26		Дом моды (автор проекта инженер Г. Саркисов). Построен на месте дома зажиточного казака Шерстобитова, который во время стодневных боёв 1918 года являлся одним из укреплённых пунктов бичераховцев.
28		Жилой дом с магазинами
30		ЦУМ — Центральный универсальный магазин. Построен в 1956 году, архитектор Р. М. Власов.
34		Жилой дом с магазинами
34-А		Бойцовский клуб «Грозный»
36		Французский дом (жилой дом с магазинами)
38		Управление Судебного департамента при Верховном суде Российской Федерации в Чеченской Республике. Здание построено в 2007—2008 годах.

Утраченные здания

Номер дома	Описание
11	Общественное здание (ранее — укреплённый пункт Красной Армии, акционерное общество «Русский грозненский стандарт») Здание разрушено во время штурма Грозного в январе 1995 года.
25	Пятое жилстроительство (в проекте — «Дом коммуны») — 135-квартирный жилой дом, построен в 1928—1935 годах. Автор проекта инженер Алексей Яковлевич Буткин. Здание разрушено во время штурма Грозного в январе 1995 года.
27	Гостиница «Кавказ» Здание разрушено во время штурма Грозного в январе 1995 года.
29	Старое здание Совета Министров и Президиума Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Построено в 1958 году, архитектор И. Загребайлов. В начале 1990-х годов в здании размещался Объединённый республиканский музей имени Халида Ошаева. Здание разрушено во время штурма Грозного в январе 1995 года.

Бульвар

В 1920-х годах внутри улицы был устроен бульвар, насаженный деревьями лиственной породы. Бульвар был благоустроенным: появились пешеходная дорожка, скамейки, освещение.

С постройкой нового Ленинского моста в 1970-х годах, участок бульвара от проспекта Орджоникидзе до реки Сунжи был ликвидирован.

В 1990-х годах во время боевых действий бульвар сильно пострадал.

В декабре 2005 года бульвар, как и весь проспект, был восстановлен на средства общественного фонда. На бульваре было высажено 380 елей, пешеходная дорожка выложена плиткой, установлены «круглые» торшеры, а также множество рекламных баннеров. Открытие бульвара состоялось 30 декабря 2005 года.

В 2008 году началась новая масштабная реконструкция проспекта. На этот раз было решено вернуть проспекту первоначальный облик, поэтому вместо елей были высажены 738 лиственных деревьев (каштан — 157, ясень — 165, дуб — 360, клён — 52, граб — 4), установлены новые декоративные торшеры с полумесяцами, рекламные баннеры демонтированы. Пешеходную дорожку бульвара выложили камнем. Установлены новая чугунная ограда, вазоны с цветами, скамейки, урны и питьевой фонтанчик. Торжественное открытие обновлённого проспекта с бульваром состоялось 5 октября 2008 года.

Бульвар на проспекте Владимира Путина. 2011 год.	Бульвар на проспекте Владимира Путина. 2010 год.	Бульвар на проспекте Владимира Путина ночью. 2011 год.

Скверы

В настоящее время на проспекте Владимира Путина обустроено два сквера — в районе Театральной площади и около дома № 18-А.

Ещё один сквер был образован после восстановления проспекта в 2004 году на месте разрушенного в годы Первой чеченской войны дома № 11. В середине 2011 года он был ликвидирован в связи со строительством жилого дома.

Сквер в районе Театральной площади. 2010 год.	Сквер в районе Театральной площади. 2010 год.	Сквер на месте дома № 11. 2010 год (ликвидирован в 2011 году в связи со строительством дома)

Фонтаны

На проспекте расположено несколько фонтанов — три фонтана с подсветкой (у Дворца молодёжи, у дома № 18-А и у мечети «Сердце Чечни») и один питьевой фонтанчик (на бульваре).

Фонтан у Дворца молодёжи был построен в 2000-х годах, после чего в 2008 году был реконструирован, ввиду чего облик фонтана значительно изменился.

До 1995 года существовал фонтан во дворе Пятого жилстроительства, который был разрушен во время боевых действий.

Фонтан у мечети «Сердце Чечни». 2011 год.	Фонтан у Дворца молодёжи. 2011 год.	Питьевой фонтанчик на бульваре. 2011 год.

Общественный транспорт

Автобус

Автобусное движение по проспекту было открыто в советский период и осуществлялось до 2008 года. В 2008 году, в связи с реконструкцией улицы, автобусное сообщение было оставлено лишь на участке от проспекта Хусейна Исаева до Ленинского моста.

До 2008 года на проспекте располагалась автобусная конечная станция «Дом моды».

Троллейбус

В 1978 году на большей части проспекта (от площади Дружбы Народов до проспекта Орджоникидзе, ныне проспекта Хусейна Исаева) открыта троллейбусная линия. До 25 ноября 1994 года здесь работали маршруты № 2 и № 2-А. Троллейбусная линия была разрушена при штурме Грозного.

Проект восстановления троллейбусного сообщения в Грозном предполагает восстановление маршрута № 2 по соседней улице Сайпуди Лорсанова в связи с тем, что проспект после реконструкции 2008 года обрёл исторический облик 1950-х годов.

Проспект в филателии

В 1960 году в рамках серии «Столицы автономных республик» Почта СССР выпустила в свет марку номиналом 40 копеек, на которой изображён бульвар Победы — бывшая улица имени 11 Августа. Марка была выпущена тиражом 1,5 миллиона экземпляров.

В дальнейшем улица дважды изображалась на почтовых конвертах СССР.

Улица имени 11 Августа на почтовой марке, 1960 год.	Улица имени 11 Августа на почтовом конверте, 1960-е годы.	Старое здание Совмина на почтовом конверте, 1960-е годы.

Отрывок, характеризующий Проспект Владимира Путина

– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.