Псевдокомитат

Псевдокомитаты (лат. pseudocomitatensis) — вспомогательные солдаты позднеримской армии.

После окончившегося поражением римлян сражения при Адрианополе (9 августа 378 года) стала заметна нехватка основных военных ресурсов и хорошо обученной тяжелой пехоты (комитатов). Тогда были введены псевдокомитаты. До этого практика эта уже была. Часть лимитанов в зоне военных действий переоснащались, становясь подобием комитатов, а после войны становились опять пограничниками. Однако потери в тяжелой пехоте и варварские вторжения со временем перевели наиболее боеспособные части лимитанов в псевдокомитаты. Они по своей характеристике ничем не уступали регулярным войскам, но в реальных боевых условиях это были те же лимитаны, только лучше вооруженные. Зачастую переходили на сторону более сильного соперника. Позднее стали разменной монетой среди последних Римских императоров.

Одним из псевдокомитатов был Первый Армянский легион. Всего в Западной Римской империи и Восточной существовало до 46 легионов, каждый численностью от 800 до 1200 человек.

Литература

• Burns, Thomas Samuel, Barbarians Within the Gates of Rome, Indiana University Press, 1994, ISBN 0253312884, p. 112.
• R.S.O. Tomlin, «L’esercito del tardo impero», Il mondo di Roma imperiale. La formazione, Editori Laterza, 1989, p. 128.

Отрывок, характеризующий Псевдокомитат

Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.