Равнинные агамы
Поделись знанием:
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
| Равнинные агамы | ||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Степная агама (Trapelus sanguinolentus) | ||||||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||||||
|
||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||
| Trapelus Cuvier, 1817 | ||||||||||||||
|
|
Равнинные агамы[1], или агамы-трапелусы[2] (лат. Trapelus) — род ящериц семейства агамовые.
Средних размеров дневные ящерицы. Яйцекладущи. Питаются беспозвоночными, иногда растительной пищей.
Ранее равнинные агамы входили в состав сборного рода Agama[1].
Распространение
Равнинные агамы распространены в аридной зоне юго-восточной Европы, юго-западной Азии, Средней и Центральной Азии, Китая, Ирана, Афганистана, Аравийского полуострова и Северной Африки. На территории бывшего СССР обитает 2 вида: степная агама (Trapelus sanguinolentus) и руинная агама (Trapelus ruderatus)[1].
Видовой состав
В составе рода выделяют 15 видов[3]:
- Trapelus agilis — проворная агама
- Trapelus agnetae
- Trapelus boehmei
- Trapelus flavimaculatus — желтопятнистая агама
- Trapelus jayakari
- Trapelus lessonae
- Trapelus megalonyx — афганская агама
- Trapelus microtympanum
- Trapelus mutabilis — изменчивая агама
- Trapelus rubrigularis — красногорлая агама
- Trapelus ruderatus — руинная агама
- Trapelus sanguinolentus — степная агама
- Trapelus savignii — агама Савиньи
- Trapelus schmitzi
- Trapelus tournevillei
- Trapelus agilis pakistanensis02.jpg
Проворная агама (Trapelus agilis)
- Trapelus savignii (Wroclaw zoo).JPG
Агама Савиньи (Trapelus savignii)
- Trapelus sanguinolentus aralensis; Qyzylorda privince; 052006.jpg
Степная агама (Trapelus sanguinolentus)
- Agama Lizard on Wall2.jpg
Напишите отзыв о статье "Равнинные агамы"
Примечания
- ↑ 1 2 3 по Ананьева и др.,2004
- ↑ Ананьева Н. Б., Боркин Л. Я., Даревский И. С., Орлов Н. Л. Пятиязычный словарь названий животных. Амфибии и рептилии. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1988. — С. 167. — 10 500 экз. — ISBN 5-200-00232-X.
- ↑ The Reptile Database: [reptile-database.reptarium.cz/search.php?taxon=&genus=Trapelus&exact%5B%5D=genus&species=&subspecies=&author=&year=&common_name=&location=&holotype=&reference=&submit=Search genus Trapelus] (англ.)
Литература
- Ананьева Н. Б., Орлов Н. Л., Халиков Р. Г., Даревский И. С., Рябов С. А., Барабанов А. В. Атлас пресмыкающихся Северной Евразии (таксономическое разнообразие, географическое распространение и природоохранный статус). — СПб.: Зоологический институт РАН, 2004. — С. 52-53. — 1000 экз. — ISBN 5-98092-007-2.
Ссылки
- The Reptile Database: [reptile-database.reptarium.cz/search.php?taxon=&genus=Trapelus&exact%5B%5D=genus&species=&subspecies=&author=&year=&common_name=&location=&holotype=&reference=&submit=Search genus Trapelus] (англ.)
|
Это заготовка статьи по герпетологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Равнинные агамы
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
