Рок в Рейкьявике
| Рок в Рейкьявике | |
| Rokk í Reykjavík | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Торгейр Гуннарссон |
| В главных ролях |
Исландские музыканты |
| Оператор |
Ари Кристинсон |
| Кинокомпания |
Íslenska |
| Длительность |
83 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
«Рок в Рейкьявике» (исл. Rokk í Reykjavík) — документальный кинофильм о развивающейся рок-сцене Исландии.
Содержание
Описание
Большая часть фильма — это концертные выступления 19-ти музыкальных групп на клубных площадках и репетиционных базах Рейкьявика, прошедшие зимой 1981-82 годов. Также в картину включены интервью с музыкантами на провокационные темы наркотиков, секса и политики…
Фильм открывает голос Свейнбьёрна Бейнтейнссона (Sveinbjörn Beinteinsson), старейшины-основателя исландского языческого сообщества, читающего римы — особые не то песни, не то стихи, рассказы, коими исландцы развлекали себя с древнейших времен, и которым обязаны своей развитой письменностью. Этот небольшой экскурс к корням, видимо, призван установить магическую связь древнейших традиций и иностранных новомодных веяний.
Многие группы того времени, пропагандирующие своим стилем жизни панк и анархию, пришедшие из-за границы с музыкой «новой волны», даже не знали, что эти слова означают. Исландцы тут же подхватили новую моду, а на деле оказалось, что им чужды проблемы, навязанные музыкой с других берегов. Все эти политические деления на правых и левых, борьба с крупными лейблами, пропаганда и прочее были едва понятны молодым исландцам с их привычным жизненным укладом. Молодежь сбивалась в бунтующие кучки постоянно пьяных террористов, дерзких бунтовщиков против самих себя. Они пели по-исландски и имели дело с исландской действительностью, не имея развитой звукозаписывающей индустрии, выпускали пластинки и делали практически все сами и, в сущности, для самих себя. Как собственно и этот фильм, «сделай сам», одна из первых работ, проложивших путь в кино для такого же бунтаря Фридрика Тоура, ставший отпечатком истории, которая не заставила себя ждать. Именно этот фильм стал неким подведением итогов, всплеском для исландской молодежи последующих поколений.[1]
Часть фильма посвящена легендарной команде «Tappi Tíkarrass», из которой вышла самая заметная исландская певица нашего времени — Бьорк. Фотография Бьорк в жёлтом платье и с игрушечным барабаном была использована для обложки видеокассеты и рекламных плакатов фильма.
В настоящее время фильм считается классикой в Исландии, а исландская музыка описываемого периода определяется как эра Rokk í Reykjavík.[2]
Песни в фильме
| № | Название | Время | Исполнитель |
|---|---|---|---|
| 01 | Ó Reykjavík | 02:25 | Vonbrigði |
| 02 | Sieg Heil | 01:10 | Egó |
| 03 | Gotta Go | 01:45 | Fræbbblarnir |
| 04 | Óvænt | 01:07 | Purrkur Pillnikk |
| 05 | Rúdolf | 02:49 | Þeyr |
| 06 | Creeps | 01:48 | Q4U |
| 07 | Breyttir Tímar | 02:20 | Egó |
| 08 | Where are the Bodies | 05:08 | Bodies |
| 09 | Hrollur | 02:25 | Tappi Tíkarrass |
| 10 | Moving Up to a Motion | 03:15 | Baraflokkurinn |
| 11 | Talandi Höfuð | 02:55 | Spilafífl |
| 12 | Í Speglinum | 03:25 | Þursaflokkurinn |
| 13 | Í Kirkju | 02:42 | Friðryk |
| 14 | Lífið og Tilveran | 03:25 | Start |
| 15 | Gullúrið | 03:10 | Grýlurnar |
| 16 | Sat ég Inni á Kleppi | 03:42 | Egó |
| 17 | Gluggagægir | 03:00 | Purrkur Pillnikk |
| 18 | Dúkkulísur | 02:40 | Tappi Tíkarrass |
| 19 | Bereft | 03:18 | Mogo Homo |
| 20 | Hver er svo sekur? | 02:35 | Jonee Jonee |
| 21 | Killer Boogie | 02:45 | Þeyr |
| 22 | Kick Us Out of the Country | 01:55 | Bodies |
| 23 | Af Því Pabbi Vildi Það | 01:43 | Jonee Jonee |
| 24 | Í Nótt | 01:48 | Fræbbblarnir |
| 25 | Guðfræði | 03:00 | Vonbrigði |
| 26 | Stórir Strákar | 02:40 | Egó |
| 27 | Gonna Get You | 01:26 | Q4U |
| 28 | Toys | 01:57 | Q4U |
| 29 | Lollipops | 02:50 | Sjálfsfróun |
| 30 | Antichrist | 01:10 | Sjálfsfróun |
| 31 | Sjálfsfróun | 01:30 | Sjálfsfróun |
| 32 | Af Litlum Neista Verður Mikið Mál | 02:30 | Bruni BB |
| 33 | Rímur | 02:00 | Sveinbjörn Beinteinsson |
Напишите отзыв о статье "Рок в Рейкьявике"
Примечания
Ссылки
- ««Рок в Рейкьявике»» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||
- [www.icelandculture.ru/content/movie/fridrik_thor_fridriksson/rokk_i_reykjavik.html «Рок в Рейкьявике»]
Отрывок, характеризующий Рок в Рейкьявике
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
