Рутилий Палладий
Рутилий Тавр Эмилиан Палладий (жил в IV веке) — древнеримский научный писатель о сельском хозяйстве.
О его жизни сохранилось мало сведений. Известно, что он жил в Италии в IV веке н. э., имел классическое образование и был богатым землевладельцем: владел землями в южной Италии и Сардинии, лично управлял своими имениями. По некоторым данным, был галло-римского происхождения.
С его именем до нашего времени дошло сочинение о сельском хозяйстве в 15 книгах («De re rustica libri XIV»), первая из которых содержит общие предписания и наставления, в том числе методы определения пригодности почвы и, главное, обширные описания различных сельскохозяйственных строений (от амбаров и водяных мельниц до пасеки, голубятни, павлинника и даже отдельных описаний подвалов и чердаков) с детальными пояснениями относительно их архитектурных элементов и дизайна; практически каждой постройке посвящена отдельная глава. Следующие 12 книг представляют подробное перечисление сельских работ (включая виноградарство, сбор оливок и мёда, изготовление оливкового масла и вина, ремонт строений) по месяцам года, которые необходимо осуществлять для получения хорошего урожая; 15-я, ранее считавшаяся 14-й, трактует в стихах о разведении садов и уходе за плодовыми деревьями и посвящена некоему Пасифиду, которого иногда отождествляют с префектом столицы 355 года. 14-я книга, обнаруженная в XX веке, посвящена ветеринарии и уходу за сельскохозяйственными животными. Считается фактически последним сельскохозяйственным писателем античности; его сочинение ценно как информацией о принципах оборота продовольственных товаров в то время, так и своим языком, в котором встречается большое количество сельских технических терминов и вульгаризмов.
По своим религиозным воззрениям Палладий разделял христианские верования, что, однако, не мешало ему часто упоминать Аполлона, Вакха и нимф. Главным источником для Палладия послужили Колумелла, также Витрувий, Марк Теренций Варон, Катон Старший и Гаргилий Марциал. Слог сочинения — отрывистый; автор сам заявляет в начале произведения, что ему, сообразно излагаемому предмету, нет нужды заботиться о риторике и красноречии. В Средние века сочинение Палладия — благодаря своей сжатости и практическому распределению материала — очень много читалось. Лучшая рукопись — Парижская № 6842, Х века. Издания в коллекции «Scriptores rei rusticae» (известная обработка принадлежит Низару, Париж, 1842 год). 1-я и 15-я (под названием 14-й) книги были изданы Шмиттом в 1876 и 1877 годах.
Напишите отзыв о статье "Рутилий Палладий"
Ссылки
- [www.ancientlibrary.com/smith-bio/2432.html Биография] (англ.)
Отрывок, характеризующий Рутилий Палладий
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
