Саварин, Чарльз

Чарльз Анджело Саварин Charles Angelo Savarin
Президент Доминики
с 1 октября 2013
Предшественник:	Элиуд Уильямс
Рождение:	1943(1943) Портсмут
Партия:	Лейбористская партия Доминики

Чарльз Анджело Саварин (Charles Angelo Savarin, род. 1943) — ведущий политик Доминики, член Лейбористской партии Доминики и делегат в Доминиканском парламенте. Долгое время был руководителем ряда министерств, в частности аппарата национальной безопасности, затем иммиграции, после труда и государственной службы. 30 сентября 2013 года был избран Парламентом президентом Доминики, а уже 1 октября принес присягу и официально вступил в свою должность.

Политическая жизнь

После распада правительства Джона Патрика, в котором Чарльз играл ключевую роль, Саварин стал председателем Комитета национального спасения и безопасности (КНС). Этому политическому органу было поручено осуществлять контроль над мирным переходом всех государственных учреждений под управление Временного правительства.

В 1980 году, Саварин, после неудачных для себя выборов и проигрышу Партии национальной свободы Доминики разницей 405 голосов парламента за Чарльза Саварина и 531 голос за Майкла Дугласа, пытается оспорить избрание нового президента, но получает отказ в конституционной жалобе.

В 1983 году Саварин назначается руководителем канцелярии премьер-министра, где руководит решением насущных вопросов торговли, промышленности и туризма.

В 1986 году Чарльз назначается Послом и Постоянным представителем при Европейском Союзе. В то же время, он служит неформальным представителем послов некоторых африканских, карибских и тихоокеанских государств. Его полномочия истекают в 1993 году и Саварин, вернувшись на Доминику, становиться генеральным директором Национальной корпорации развития (NDC). Вскоре, Саварин участвует и в следующих выборах, но опять проигрывает Партии свободы и её представителю Брайана Аллейну и вновь пытается оспорить результаты выборов, что также не приводит к положительному результату. Вместе с тем, Чарльз вскоре побеждает на выборах в избирательном округе Roso Central разницей 1013 парламентских голосов против 759 его основного конкурента, и становиться главной местного отделения партии. В субботу, 20 апреля 1996 года, Саварин получает 86 из 107 голосов на Генеральном совете партии и становиться координатором оппозиционного движения до 2007 года, когда после растущей критики в его адрес, ему приходится уйти в отставку.

Во время своего первого срока на посту управителя округа Roso Central, Саварин выступает за «равные образовательные и ученические возможности» для детей избирательного округа, независимо от регалий и социального статуса их родителей. Он был вновь избран в качестве члена парламента и управленца округа Roso в 2000 году на Всеобщих выборах, но на этот раз с более низким перевесом. Вскоре Саварин также вступает в коалицию договоренности с руководством Лейбористской партии Доминики и фактически с этого момента становиться и её членом.

В то же время, Чарльз Саварин становиться министром туризма, а его наставник и сторонник по партии и по политическим взглядам Пьер Шарль назначается премьер-министром. Он же вносит под опеку Саварина развитие Министерства предпринимательства и государственной службы.

Саварин в свою очередь становиться ярым защитником и поклонником правительства Шарля и нередко заменяет его во множественные периоды отъездов Пьера за границу и командировок по стране. За свои старания Чарльз на некоторое время был назначен и председателем кабинета подкомитета по экономике. Это поставило его в авангарде обсуждений и переговоров с Международным валютным фондом и другими учреждениями-донорами доминиканской экономики. Саварин становиться также и одним из основных докладчиков на заседаниях правительства об информирования общественности о серьёзных трудностях, стоящих перед экономикой.

После смерти Пьера Шарля, 6 января 2004 года, Саварин остаётся министром туризма, но после избрания Рузвельта Скеррита преемником Шарля, лишается остальных постов и министерств. Тем временем, Партия свободы продолжает снижать избирательные показатели и уже в 2005 году не выигрывает ни одного места в парламенте. Саварин, однако, номинально остается в рядах обеих партий, за что вскоре, деятельными организациями коалиции, вознаграждается должностью министра иностранных дел, торговли и труда. А в 2008 году, Чарльз Саварин после перестановки в кабинете министров был сделан министром коммунального хозяйства, портов и государственной службы.

Саварин, как член Лейбористской партии сыграл важную роль и в общественной кампании в 2009 году в ходе Всеобщих выборов. Он, наряду с прокурором Энтони Астапхан и политиком Эдди Ламбертом, стал одним из организаторов популярного политическо-экономического шоу в ночное время. Саварин также был известен своими навыками ораторского искусства с трибуны, причём не только в ходе общественных и уличных дебатов, но и в парламенте и правительстве.

30 сентября 2013 года, Саварин уже не менее чем в пятый раз стал выдвиженцем на пост президента Доминиканской республики и после непродолжительной избирательной гонки становиться восьмым главенствующим лицом страны.

1 октября 2013 года он, поклявшись и произнеся присягу, торжественно вступил в свою должность.

Организатор профсоюзов

Служа в качестве генерального секретаря по делам государственной службы (CSA) в течение почти двух десятилетий и практически в одиночку организовывая государственных служащих, Саварин не преминул создать один из самых мощных профсоюз в Доминике. Чарльз и сам вступил в созданный профсоюз и на протяжении последних сорока лет исправно защищал права рабочего и среднего класса. Сам Саварин получил всенародное признание в ходе двух забастовок и акций о повышении налогов и понижении заработных плат.
Но проправительственная работа Саварина заставляла его идти и на разгон подобных, а иногда и прямо организованных его профсоюзом демонстраций. Так, во время общественных акций протеста органов и специалистов сферы обслуживания против намерений правительства более чем в 5 % снизить зарплату в 2003 году, Саварин был частью политиком, выступавших в защиту действий правительства. Это усугубило проблемы лидерства Саварина в профсоюзах Доминики и послужило угрозе пожизненного отзыва членства Саварина в Союзе.
Наибольшую известность в мире Саварин, как деятель профсоюза вызвал, в ходе двух забастовок демонстрантов против американской агрессии и неоколонизации, а также нацеленности правительства на защиту среднего класса, в укор рабочему.

Скандалы в СМИ

Чарльзу Саварину не привыкать к скандалам.
В 2003 году в качестве исполняющего обязанности премьер-министра Саварин объявил планы на совместной постройке с иностранной компанией нефтеперерабатывающего завода в Касл-Брюс. Однако попытки в средствах массовой информации связаться с этой компанией ни к чему не привели, а последующие многократные попытки лишь обрабатывались автоответчиком, что поставило перед выводом, что сама компания, лишь фикция.
В 2010 году, Саварин вызвал настоящий переполох, когда призвал к бойкоту местных бизнес-компаний, принадлежащих Джерри Брисбену, а на него самого была написана жалоба в мировую экономическую инстанцию. Брисбен, в свою очередь написал ходатайство в правительстве об отстранении Саварина от должности. Петиция, которая хотя была представлена премьер-министру Скеррит, всё же не дала никаких результатов.

Отрывок, характеризующий Саварин, Чарльз

– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.