Самбика
Самби́ка, самбу́ка (греч. σαμβύκη, лат. sambuca) — античный струнный щипковый инструмент типа треугольной арфы, вероятно, завезённый в Грецию с Ближнего Востока. Большинство авторов описывают самбику как инструмент небольшого размера с короткими (обычно четырьмя) струнами, высокого регистра. Аристид Квинтилиан считает самбику «женским» инструментом: «Среди струнных <…> самбика близка женской природе из-за своего низкого происхождения и по причине изнеженности слишком высоких звуков, которые извлекают на её коротких струнах»[1]. О распространённости самбики среди женщин косвенно свидетельствует тот факт, что и у греков и у римлян были особые слова для обозначения профессиональных исполнительниц — соответственно, др.-греч. σαμβυκίστρια[2] и sambucistria[3].
Чаще всего классические авторы (греческие и римские) описывают самбику как некую разновидность тригона (треугольной арфы). Специфические конструктивные особенности самбики и её строй на основе сохранившихся свидетельств выявить невозможно.
Другие значения термина
Самбикой также (согласно Афинею и другим авторам) называлось осадное орудие, поскольку своей формой (корабль + лестница + натянутые канаты) оно напоминало одноимённый музыкальный инструмент[4]. Витрувию напомнил очертания самбуки его знаменитый «мировой треугольник» (schema trigonii mundo)[5]. На излёте Возрождения (1618) словом «самбука» (sambuca) назвал свой экспериментальный клавикорд ботаник и просвещённый любитель музыки Фабио Колонна.
Напишите отзыв о статье "Самбика"
Примечания
- ↑ греч. ...ἐν τοῖς κατατεινομένοις τὴν μὲν λύραν ἔστιν εὑρεῖν πρὸς τὸ ἄρρεν ἀναλογοῦσαν διὰ τὴν πολλὴν βαρύτητα καὶ τραχύτητα, τὴν δὲ σαμβύκην πρὸς θηλύτητα, ἀγεννῆ τε οὖσαν καὶ μετὰ πολλῆς ὀξύτητος διὰ τὴν μικρότητα τῶν χορδῶν εἰς ἔκλυσιν περιάγουσαν. Aristides Quintilianus Mus. II,16.
- ↑ См., например, Atheneus Deipn. IV,14.129a; IV,14.175d.
- ↑ Например, у Тита Ливия (Ab urbe condita 39.6) и Секста Помпея Феста (De verborum significatu).
- ↑ «Но есть ещё и осадное орудие, называемое самбикой, вид и устройство которого описывает Битон в письме Атталу 'Об орудиях' <…> а самбикой называется оттого, что, когда оно поднято, очертания его с кораблем и лестницей напоминают очертания музыкального инструмента» (Пир мудрецов XIV.34. Перевод Н.Голинкевича). У римлян о самбуке как осадном орудии см. у Витрувия (De archit. X,16.9).
- ↑ «Круговая поверхность земли, ограниченная востоком и западом и разделяющая верхнюю и нижнюю части мира, является естественно выровненною окружностью, называемою математиками горизонтом. Проведем линию от северного края к краю, находящемуся над южной частью оси, а оттуда проведем другую, наклонную линию, вверх к самому полюсу за звездами Септентрионов; и тогда мы ясно увидим изображение мирового треугольника, вроде музыкального инструмента, который греки называют самбикой» (De archit. VI,1. Пер. Ф. А. Петровского).
Литература
- Landels J. Ship-shape and sambuca-fashion // Journal of Hellenic studies 86 (1966).
- Thomas J. Mathiesen. Apollo’s Lyre. Greek Music and Music Theory in Antiquity and the Middle Ages. Lincoln & London, 1999, pp.275-280.
- Самбюке // Музыкальные инструменты. Энциклопедия. М., 2008, сс.492-493.
|
Это заготовка статьи о музыкальных инструментах. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Самбика
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
