Серсея Ланнистер

Серсея Ланнистер
Cersei Lannister
Серсея Ланнистер
Создатель:	Джордж Мартин
Произведения:	цикл «Песнь Льда и Огня»
Первое упоминание:	«Игра престолов»
Пол:	женский
Национальность:	Андалы
Раса:	человек
Место жительства:	Королевская Гавань
Возраст:	34 года (книга) 42 года (сериал)
Дата рождения:	266 год после В.Э. (в серии романов «Песнь Льда и Огня»), 258 год после В.Э. (в сериале «Игра престолов»)
Место рождения:	Бобровый Утёс
Семья:	отец — Тайвин Ланнистер младший брат-близнец — Джейме Ланнистер младший брат — Тирион Ланнистер муж — Роберт Баратеон
Дети:	Джоффри Баратеон, Мирцелла Баратеон, Томмен Баратеон (бастарды, рожденные от связи с Джейме)
Прозвище:	Свет Запада, братова подстилка
Звание:	Королева
Должность:	Королева-Регент, Леди Утеса Кастерли
Род занятий:	Правление
Роль исполняет:	Лина Хиди, Нелл Уильямс (в детстве)

Серсея ЛаннистерСерсея Ланнистер

Серсе́я Ла́ннистер (англ. Cersei Lannister) — персонаж серии фэнтези-романов «Песнь Льда и Огня» американского писателя Джорджа Мартина. Является одним из центральных персонажей (ПОВ) серии, от лица которого ведётся часть глав романов. Появляется в книгах «Игра престолов» (1996), «Битва королей» (1998), «Буря мечей» (2000), а в книгах «Пир стервятников» (2005), «Танец с драконами» (2011) и «Ветра зимы» является центральным персонажем.

В телесериале «Игра престолов» роль Серсеи Ланнистер играет британская актриса Лина Хиди. В 2014 за эту роль Хиди была номинирована на премию «Эмми» в категории «Лучшая женская роль второго плана в драматическом телесериале». Также в числе всего актёрского состава сериала была номинирована на «Премию Гильдии киноактёров США» за лучший актёрский состав в драматическом сериале в 2012, 2014 и 2015 годах.

Личность

Серсея впервые появилась в романе 1996 года «Игра престолов» и является старшим ребёнком и единственной дочерью лорда Тайвина Ланнистера и его жены леди Джоанны. Она является сестрой-близнецом сэра Джейме Ланнистера, с которым имеет кровосмесительные отношения. За пятнадцать лет до событий первой книги Серсея вышла замуж за короля Роберта Баратеона и стала королевой Семи Королевств, однако она никогда не любила и не уважала мужа-короля. У неё трое детей, рождённых в браке с Робертом, однако на самом деле отцом всех троих является Джейме. Серсея — хитра, амбициозна, умело интригует и манипулирует людьми. Однако, чем большей власти Серсея добивается, тем большую некомпетентность в управлении государством она демонстрирует. Психика Серсеи становится всё более и более неустойчивой и параноидальной; из-за пророчества, полученного в детстве, она считает, что её младший брат-карлик является виновником всех её проблем и несчастий.

Роль в сюжете

Игра престолов

В начале романа, король Роберт Баратеон, его королева Серсея и большая часть двора едут на Север, чтобы предложить Неду Старку пост Десницы Короля. Во время королевского визита в Винтерфелл, Бран Старк случайно видит совершение инцеста королевы с её братом Джейме Ланнистером. Чтобы предотвратить огласку измены, Джейме пытается убить Брана, но безуспешно.

У Серсеи и Роберта брак без любви, их союз был заключён в политических целях, чтобы связать два Великих дома вместе. И Серсея, и Роберт постоянно изменяют друг другу; Роберт является отцом двадцати бастардов, а Серсея делает вид, что её дети от мужа-короля, а не от брата Джейме. Нед Старк в конечном счете обнаруживает правду о неверности Серсеи и сообщает это ей, давая возможность бежать из Королевства, и тем самым избавить Роберта от тяжести вины из-за вероятной казни невинных детей. Однако незаметно для Неда, Серсея уже организовала смерть Роберта из-за несчастного случая на охоте. С помощью Петира Бейлиша и Сансы Старк (по незнанию), Серсея казнит Неда за попытку государственного переворота и становится регентом Джоффри, получая полный контроль над столицей.

Битва королей

Разочарованный тем, что Серсея совершает много политических просчётов и неспособна контролировать своего сына, короля Джоффри Баратеона, отец Серсеи Тайвин Ланнистер назначает собственного сына Тириона Ланнистера Десницей короля, чтобы он контролировал Серсею и Джоффри. Как только Тирион оказывается в столице, он вступает в жёстокую борьбу за власть с Серсеей, методично удаляя её сторонников с поля игры и не допуская в Малый совет ставленников короля.

На протяжении романа Серсея мучает и унижает Сансу Старк при каждом удобном случае. Когда Станнис Баратеон, младший брат Роберта, нападает на Королевскую Гавань, Серсея и Джоффри укрываются в укреплённой башне, оставив Тириона руководить обороной города. Когда Станнис уже собирается проламывать ворота, приходят войска Тайвина и Тиреллов, а Станнис бежит из города. Тайвин занимает своё место как Десница Короля, вновь принижая Серсею и лишая её власти как регента Джоффри.

Буря мечей

После того, как Тайвин официально приступает к исполнению своих обязанностей в качестве Десницы Короля, он даёт Серсее понять, что ей больше не рады на заседании Малого Совета, лишая её последних остатков политического авторитета. Кроме того, в качестве условия их союза с домом Тиреллов, Джоффри должен жениться на Маргери Тирелл, а Серсея — выйти замуж за Уиласа Тирелла и уехать в Хайгарден. Серсея возмущена таким развитием событий и расстроена, что потеряла власть не только на политической арене, но и не в силах больше распоряжаться собственной жизнью.

Эти планы нарушаются, когда Джоффри отравляют на собственном свадебном пиру. Обезумевшая от горя в связи с гибелью старшего сына, Серсея обвиняет Тириона в отравлении короля из мести. Серсея манипулирует участниками суда над Тирионом, подкупает и запугивает свидетелей по делу, чтобы гарантировать обвинительный приговор. Когда Тирион требует суд поединком, Серсея выбирает Григора Клигана, по прозвищу Гора, как чемпиона Короны. Гора побеждает, убивая чемпиона Тириона. Тайвин признаёт Тириона виновным и приговаривает его к смерти, однако Тирион сбегает из тюрьмы с помощью любовника и брата Серсеи Джейме и убивает Тайвина. Серсея снова получает полный контроль над королевством.

Пир стервятников

Со смертью её отца и сына Джоффри, Серсея де факто правит королевством. Её второго сына Томмена Баратеона коронуют, однако он слишком мал и не интересуется делами государства, подписывая каждый указ, что кладут перед ним. Серсея правит государством на грани разорения. Огромные потери, понесённые домом Ланнистеров в войне, в сочетании с перебоями в торговле и неурожаем из-за военного времени означает, что правящий дом Ланнистеров зависит от денег и людей дома Тиреллов. Тиреллы использовали это и начали забирать власть в столице, что приводит Серсею в оцепенение.

Кроме того, Серсея совершает ряд политических и экономических просчетов, например таких как возрождение религиозно-военных орденов, упраздненных некогда Джейехерисом I Таргариеном, что приводит к отчуждению её союзников, таких как Пицель и Киван Ланнистер, а также усилению влияния Церкви Семерых на политику в стране. В попытке подорвать позицию дома Тиреллов, а также освободить её сына от брака с Маргери Тирелл, Серсея обвиняет Маргери в прелюбодеянии и измене. Однако эта уловка имеет неприятные последствия: расследование против Маргери раскрывает доказательства супружеской неверности и соучастия в смерти Роберта Баратеона самой Серсеи. Она исповедуется в измене мужу и, в качестве наказания, её раздевают догола и заставляют пройти через всю столицу на виду у общественности. Её виновность в других грехах будет решаться судом поединком.

Танец с драконами

Серсея проходит свой путь позора, однако в конце ломается. Более серьёзные обвинения в цареубийстве и инцесте будут решены судом поединком. Она изначально хочет, чтобы Джейме отстаивал её честь, однако ему вконец опротивели её обвинения в адрес Тириона и то, что она имела других любовников, кроме него, поэтому он сжигает её письмо. Пока Серсея находится в тюрьме в ожидании суда, королевством правят Пицель и Киван. Однако после того, как Варис возвращается в столицу и убивает обоих положение Серсеи становится еще более шатким.

Ветра зимы

29 мая 2016 года на фестивале Balticon Джордж Мартин сообщил, что Серсея Ланнистер будет ПОВом по крайней мере одной главы данной книги.

В экранизации

В телесериале «Игра престолов» роль Серсеи Ланнистер играет британская актриса Лина Хиди. В пятом сезоне во флэшбеке юную Серсею сыграла актриса Нелл Уильямс.

Литература

• Remy J. Verhoeve. [books.google.ca/books?id=l6xMUQ88vLAC&lpg=PR1&pg=PR1#v=onepage&q=Cersei%20Lannister&f=false Re-Reading a Game of Thrones: A Critical Response to George R. R. Martin's Fantasy Classic]. — Ann Arbor, MI: Nimble Books, 2011. — ISBN 978-1-60888-115-4.
• Valerie Estelle Frankel. Widows and Mothers: The Chatelaines and Queen Consorts // [books.google.ca/books?id=HkdXAwAAQBAJ&lpg=PP1&pg=PP1#v=onepage&q=Cersei&f=false Women in Game of Thrones: Power, Conformity and Resistance]. — McFarland & Company, 2014. — ISBN 978-1-4766-1554-7.

Ссылки

• [ru.gameofthrones.wikia.com/wiki/%D0%94%D0%B5%D0%B9%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%81_%20%20%D0%A2%D0%B0%D1%80%D0%B3%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B5%D0%BD Game of Thrones Wiki] (англ.)
• [7kingdoms.ru/wiki/%D0%94%D1%8D%D0%B9%D0%BD%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%81_%D0%A2%D0%B0%D1%80%D0%B3%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B5%D0%BD Энциклопедия песни льда и пламени]
• [www.hbo.com/game-of-thrones/index.html#/game-of-thrones/cast-and-crew/index.html Официальный сайт сериала «Игра Престолов»] (англ.)

Отрывок, характеризующий Серсея Ланнистер

При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]