Симонян, Ренальд Хикарович

Ренальд Хикарович Симонян
Дата рождения:	1 мая 1935(1935-05-01) (88 лет)
Страна:	СССР СССР→Россия Россия
Научная сфера:	социология
Место работы:	Институт социологии РАН
Учёная степень:	доктор социологических наук

Рена́льд Хика́рович Симоня́н (р. 1 мая 1935) — российский социолог. Доктор социологических наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН и Института экономики РАН.

Руководитель Российско-Балтийского центра Института социологии РАН. Заместитель руководителя Центра североевропейских и балтийских исследований МГИМО. Член редколлегии журнала «Социологические исследования». Эксперт Комитета по делам Федерации и региональной политике Совета Федерации.

Биография

Научная карьера в советское время

В советское время к области научных интересов Симоняна относилась промышленная социология. Начал научную карьеру в 1974 году, являясь начальником цеха одного из московских предприятий. В 1976 году его статья «Вторичный производственный коллектив как объект социального управления» была опубликована в первом номере журнала «Социологические исследования». В 1977 году защитил кандидатскую диссертацию на философском факультете МГУ (на тот момент социология не выделилась как отдельная дисциплина). В это время он работал в Академии народного хозяйства.

В 1964 году Р. Х. Симонян женился на Тамаре Михайловне Кочегаровой (1937 г. рождения).

В 1979 году Симоняна пригласили в НИИ планирования и нормативов — одно из научных подразделений Госплана СССР, где социолог возглавил сектор. Был членом экономического совета всесоюзного общества «Знание», ездил по стране, выступал на промышленных предприятиях.

Называет себя учеником Валентина Подмаркова, сыгравшего важную роль в становлении советской промышленной социологии. Автор книги «Начальник цеха. Методы и практика руководства» (1983), в которой исследовался средний уровень внутризаводского управления. Проводил многие свои исследования на предприятиях Эстонии и Латвии.

В постсоветское время

В январе 1989 году перешёл в Институт социологии РАН, сосредоточившись на исследовании процессов в Прибалтике. В постсоветское время областью научных интересов учёного стали страны Прибалтики (Латвия, Эстония, Литва). Симонян проводит в прибалтийском регионе комплексные междисциплинарные компаративные исследования. В 1999 году выступил организатором создания Российско-Балтийского центра Института социологии РАН, специализирующегося на данной проблематике. Симонян регулярно посещает Латвию, встречаясь с представителями научной общественности и политиками. В монографии «Россия и страны Балтии» Симонян анализирует события, происходившие в России и прибалтийских странах с 1990-х годов. Автор высоко оценивает опыт Прибалтики в проведении экономических реформ.

Научные исследования

Анализ экономических реформ 1990-х годов

В 2010 году вышла монография Симоняна [www.isras.ru/publ.html?id=1868 «Без гнева и пристрастия»], посвящённая экономическим реформам 1990-х годов в России и их последствиям. В числе итогов реформ Симонян, в частности, называет обеднение граждан, сокращение численности населения и ухудшение здоровья, дискредитацию демократических ценностей, общественную апатию и деморализацию, ухудшение международного положения России. Директор Института экономики РАН, доктор экономических наук Руслан Гринберг охарактеризовал научное исследование Симоняна как «глубокое и многоплановое». Как отмечает Гринберг, автор аргументированно опровергает «заслуги, которые приписывают себе реформаторы»: «спасение от гражданской войны, от массового голода, от распада и от многих других предполагаемых бедствий».

В других публикациях учёный выделяет социокультурные итоги реформ. К ним он относит деградацию науки и системы образования, криминализацию и деинтеллектуализацию общества, падение общего культурного уровня. Так, согласно выводам Симоняна, реформы оказали особенно разрушительное воздействие на образование и науку: «Если системе образования реформы нанесли огромный урон, то ещё больший был причинен науке. Были разрушены многие научные школы».

Симонян полагает, что экономическая модель, созданная реформами 1990-х, сделала нереальным инновационный технологический прорыв страны:

То, что из 1,5 трлн долл., полученных страной в «тучное десятилетие» (1999—2008 гг.), не нашлось средств для постройки в стране хотя бы одного крупного высокотехнологичного предприятия — закономерный результат реформ. Созданная в 90-е годы экономическая модель не содержит в себе инновационного потенциала. В сложившихся после реформ условиях хозяйствования модернизация промышленности нереальна. <…>

Происшедшая в 90-х годах в стране деиндустриализация обладает слишком большой инерцией, а деградация машиностроения обрекает все усилия по созданию курса на технологические инновации. <…>

По его словам, реформы 90-х привели к возрастающему разрыву между развитыми странами и Россией, закрепив её обслуживающую роль как поставщика сырья и энергии:

Необходимо подчеркнуть, что с каждым годом возможности диверсификации промышленности России сокращаются, ибо в глобализирующемся мире разделение труда и уровень специализации отдельных стран и регионов быстро растет. Взяв на себя функцию сырьевого и энергетического обслуживания стран, осуществивших технологическую модернизацию, Россия после 90-х годов быстро утрачивает перспективы занять место в их ряду.

Награды

Награждён эстонским орденом Креста земли Марии.

Ссылки

• [www.isras.ru/pers_about.html?id=395 Страница на сайте Института социологии РАН]
• [www.ecsocman.edu.ru/text/16089728/ Страница на сайте «Экономика. Социология. Менеджмент»]

Публикации

• [www.isras.ru/publ_mainlist.html?fid=Симонян_Р.Х. Список трудов на сайте Института социологии РАН]
• [www.ecsocman.edu.ru/text/16388906/ Бизнес по-русски и по-латышски] // Социологические исследования. 1997. № 11. С. 54-61.
• [www.politstudies.ru/N2004fulltext/2002/6/14.htm Страны Балтии и распад СССР] // Политические исследования, 2002.
• События 1939—1940 годов в массовом сознании населения стран Балтии / Р. Х. Симонян, Т. М. Кочегарова. — С.19-33 // Новая и новейшая история, 2009, № 3.
• [www.ecsocman.edu.ru/text/18936277/ Реформы в России 1990-х годов: об аргументах «за»] / Р. Х. Симонян. — С .114-122 // Социологические исследования, 2006, № 6.
• [www.isras.ru/files/File/Publication/O_nekotorih_sociokult_itogah_Simonyan.pdf О некоторых социокультурных итогах российских экономических реформ 90-х годов] // Мир перемен. 2010. № 3. С.98-114.

Отрывок, характеризующий Симонян, Ренальд Хикарович

– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.