Этический банкинг

Этический банкинг (англ. ethical banking) — банковская деятельность, сознательно ограниченная избранными критериями, положительно оцениваемыми в обществе.

Чаще всего в качестве подобных критериев выступают принципы, основанные на этике, морали, экологии, социальной ответственности, устойчивости, иногда религии.

Хотя дополнительные условия ведения деятельности, сверх экономической целесообразности, в общем случае, ведут к снижению эффективности, однако в сообществах, которые придают важное значение этим принципам, подобные самоограничения могут дать обратный эффект — привести к её росту. Например, социально ориентированные вкладчики, могут отказаться от высоких доходов по депозитам в пользу осознания, что их средства будут размещены/управляться «правильным» образом.

Следует учитывать, что банковская деятельность в целом подвержена риску и следование благим намерениям не защищает вкладчиков и контрагентов подобных учреждений от банкротства и невозможности исполнять свои обязательства.

Терминология

В английском языке этические банки, кроме основного, чаще всего известны под названиями «социальные» (англ. social bank), «альтернативные» (англ. alternative bank), «гражданские» (англ. civic bank), «развития» (англ. development bank), «солидарности» (англ. solidarity bank) и «устойчивые»/«стабильные»/«поддерживающие» (англ. sustainable bank).

Характеристика «социальный», по отношению к финансовой деятельности, получила распространение в инвестиционной деятельности (см.: Социальное инвестирование).

На начало 2015 года в русском языке не было устоявшихся терминов, эквивалентных английским «ethical banking»/«ethical bank», как и классических примеров этой деятельности в России.

Чаще всего этот термин переводят как «этический банкинг»/«этический банк» (редко — «этичный банкинг»/«этичный банк»), однако встречаются и другие названия, являющиеся точными переводами английских синонимов этой деятельности или даже собственная терминология характеризующая её в той или иной мере, зачастую некорректно, например, «благотворительный банк», «зелёный банк» и т. п.

Характеристики

Обычно в своей работе этические банки руководствуются:

• «Коллективной декларацией социальных организаций к финансовым институтам» (англ. The Collevecchio Declaration on Financial Institutions and Sustainability) — шестью принципами: устойчивости, «не навреди», ответственности, подотчётности, прозрачности, поддержки устойчивости рынков и направленной на это государственной политики.
• «Принципами ответственного инвестирования» (англ. The Principles for Responsible Investment) основанных на учёте «экологических, социальных и управленческих» (англ. Environmental, social and corporate governance, ESG) правил на всех этапах деятельности.
• «Принципами Экватора» (англ. The Equator Principles) — риск-менеджмента, в отношении экологических и социальных рисков.

Принципы этического банкинга распространяются как на внутренние бизнес-процессы, так и на работу с контрагентами.

Этические банки могут ограничивать свою деятельность дополнительными условиями — «расширять сферу ответственности».

Например, некоторые этические банки и их приверженцы важнейшими считают вопросы борьбы с нищетой, защиты окружающей среды, осознания воздействия человека на изменение климата, возобновляемых источников энергии, справедливой торговли, прав человека, политического лоббирования, правильной налоговой политики, устойчивости, стабильности, отношения к клиентам, политики в выплате бонусов менеджменту и т. д.

Так как представления об этике, морали, нравственности, соответствующей социальной политики и т. п. являются субъективными и изменяются в зависимости от конкретного индивида, сообщества, социальной группы, территории, страны, этапа исторического развития общества и т. д., то и набор дополнительных ограничений у конкретных этических банков отличается заметным образом.

Используемые критерии могут иметь как положительный характер — «делать так»/«выбирать этих» (положительны скрининг/отбор), так и отрицательный — «так не делать»/«отказывать этим» (отрицательный скрининг/отбор).

Зачастую среди целей этического банкинга встречаются положения о финансировании, поддержке и обслуживании социально ответственных физических и юридических лиц, или решающих экологические или социальные проблемы инициатив.

В любом случае, этические финансовые учреждения должны:

1. Понять и принять границы своей ответственности (определить ограничения).
2. Установить внутренние правила и системы, которые будут отвечать заданным критериям.
3. Включить в оценку результатов своей деятельности социальную/экологическую отдачу.

Тенденции

Выделяют несколько отдельных веток развития этического банкинга, со своей индивидуальной историей, подходами и яркими представителями:

1. Кооперативные банки и кредитные союзы (см. кредитный кооператив).
2. «Новые» этические банки.
3. Микрофинансовые кредитные учреждения.

Особняком стоит исламский банкинг, который в настоящее время принято причислять к этическому банкингу.

Этический банкинг может реализовываться как через отдельные организации, так и путём предоставления клиентам специально структурированных продуктов.

Кроме традиционного этического банкинга развивается движение классических банков к принятию тех или иных этических принципов. В частности это выражается в принятии «этических кодексов», которым декларируется следовать на всех этапах осуществления банковской деятельности.

Отрывок, характеризующий Этический банкинг

«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.