Список видов пчёл Израиля
Поделись знанием:
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
В данный список включены все виды пчёл Израиля. Список состоит из биноменов (двухсловных названий, состоящих из сочетания имени рода и имени вида) и указанных рядом с ними имени учёного, впервые описавшего данный таксон, и года, в котором это произошло. В настоящее время здесь обнаружено около 800 видов из 6 семейств этих общественных и одиночных насекомых[1][2][3][4][5][6].
Содержание
Список видов
Colletidae
- Colletes acutiformis Noskiewicz, 1936
- Colletes albomaculatus (Lucas, 1849)
- Colletes alfkeni Noskiewicz, 1958
- Colletes bytinskii Noskiewicz, 1955 קולט ביטינסקי
- Colletes cariniger Pérez, 1903
- Colletes elegans Noskiewicz, 1936
- Colletes formosus Pérez, 1895
- Colletes fuscicornis Noskiewicz, 1936
- Colletes judaicus Noskiewicz, 1955 קולט יהודה
- Colletes lacunatus Dours, 1872
- Colletes maidli Dours, 1872
- Colletes nanus Friese, 1898
- Colletes perezi Morice, 1904
- Colletes pseudojejunus Noskiewicz, 1959
- Colletes pumilus Morice, 1904
- Colletes punctatus Mocsáry, 1877
- Colletes rozeni Kuhlmann, 2005
- Colletes similis Schenck, 1853
- Colletes squamulosus Noskiewicz, 1936 קולט קשקשי
- Colletes tuberculatus Morawitz, 1894
- Hylaeus adspersus (Alfken, 1935)
- Hylaeus albonotatus (Walker, 1871)
- Hylaeus alexandrinus (Warncke, 1992)
- Hylaeus armeniacus (Warncke, 1981)
- Hylaeus bifasciatus (Jurine, 1807)
- Hylaeus brevicornis Nylander, 1852 מסוונית קצרת-מחוש
- Hylaeus cornutus Curtis, 1831
- Hylaeus crispulus Dathe, 1980
- Hylaeus dinkleri (Friese, 1898)
- Hylaeus fossifer Dathe, 1995
- Hylaeus gibbus Saunders, 1850
- Hylaeus gujaraticus (Nurse, 1903)
- Hylaeus hermonus (Warncke, 1981)
- Hylaeus imparilis Forster, 1871
- Hylaeus kahri Forster, 1871
- Hylaeus kotschisus (Warncke, 1981)
- Hylaeus laevithorax (Alfken, 1924)
- Hylaeus lineolatus (Schenck, 1861)
- Hylaeus longimaculus (Alfken, 1936)
- Hylaeus maculatus (Alfken, 1904)
- Hylaeus moricei (Friese, 1898)
- Hylaeus nigrifacies Bramson, 1879 מסוונית האגמון
- Hylaeus orientalicus (Warncke, 1981)
- Hylaeus pictipes Nylander, 1852
- Hylaeus pictus (Smith, 1853)
- Hylaeus punctatus (Brulle, 1832)
- Hylaeus punctulatissimus Smith, 1842
- Hylaeus punctus Förster, 1871
-
Hylaeus rubicola Saunders, 1850 - Hylaeus rugicollis Morawitz, 1873
- Hylaeus scutellatus (Spinola, 1838)
- Hylaeus sidensis (Warncke, 1981)
- Hylaeus signatus (Panzer, 1798)
- Hylaeus sinuatus (Schenck, 1853)
- Hylaeus soror (Pérez, 1903)
- Hylaeus syriacus (Alfken, 1936)
- Hylaeus taeniolatus Forster, 1871
- Hylaeus trifidus (Alfken, 1936)
- Hylaeus tyrolensis Forster, 1871
- Hylaeus variegatus (Fabricius, 1798)
- Hylaeus xanthopoda (Vachal, 1895) מסוונית צהובת-רגל
Andrenidae
- Andrena abbreviata Dours, 1873
- Andrena aegyptiaca Friese, 1899
- Andrena aegypticola Friese, 1922
- Andrena aeneiventris Morawitz, 1872
-
Andrena aerinifrons Dours, 1873 - Andrena albifacies Alfken, 1927
- Andrena albopunctata (Rossi, 1792)
- Andrena alfkenelloides Warncke, 1965
- Andrena aruana Warncke, 1967
- Andrena asiatica Friese, 1921
- Andrena astica Warncke, 1967
- Andrena bassana Warncke, 1969
- Andrena bicolor Fabricius, 1775
- Andrena bimaculata (Kirby, 1802)
- Andrena biskrensis Pérez, 1895
- Andrena bisulcata Morawitz, 1877
- Andrena bonasia Warncke, 1969
- Andrena brumanensis Friese, 1899
- Andrena butea Warncke, 1965
- Andrena bytinskii Warncke, 1969
- Andrena caroli Pérez, 1895
- Andrena caspica Morawitz, 1886
- Andrena chaetogastra Pittioni, 1950
- Andrena cinereophila Warncke, 1965
- Andrena colletiformis Morawitz, 1874
- Andrena combusta Morawitz, 1876
- Andrena congruens Schmiedeknecht, 1884
- Andrena crassana Warncke, 1965
- Andrena cubiceps Friese, 1914
- Andrena cyanomicans Pérez, 1895
- Andrena cypria Pittioni, 1950
- Andrena dauma Warncke, 1969
- Andrena derbentina Morawitz, 1886
- Andrena dorsata (Kirby, 1802)
- Andrena elmaria Gusenleitner, 1998
- Andrena eremobia Guiglia, 1833
- Andrena euzona Pérez, 1895
- Andrena exquisita Warncke, 1975
- Andrena falcinella Warncke, 1969
- Andrena fimbriatoides Scheuchl, 2004
- Andrena flavipes Panzer, 1799 אנדרנה צהובת-רגל
- Andrena fuligula Warncke, 1965
- Andrena fulvitarsis Brulle, 1832
- Andrena fuscosa Erichson, 1835
- Andrena garrula Warncke, 1965
- Andrena gazella Friese, 1922
- Andrena glandaria Warncke, 1975
- Andrena glareola Warncke, 1969
- Andrena glidia Warncke, 1965
- Andrena govinda Warncke, 1974
- Andrena graecella Warncke, 1965
- Andrena grandilabris Pérez, 1903
- Andrena guttata Warncke, 1969
- Andrena hesperia Smith, 1853
- Andrena humabilis Warncke, 1965
- Andrena hyacinthina Mavromoustakis, 1958
- Andrena hyemala Warncke, 1973
- Andrena iliaca Warncke, 1969
- Andrena impunctata Pérez, 1895
- Andrena innesi Gribodo, 1894
- Andrena isabellina Warncke, 1969
- Andrena isis Schmiedeknecht, 1900
- Andrena kilikiae Warncke, 1969
-
Andrena krausiella Gusenleitner, 1998 - Andrena langadensis Warncke, 1965
- Andrena lateralis Morawitz, 1876
- Andrena lepida Schenck, 1861
- Andrena limata Smith, 1853
- Andrena longibarbis Pérez, 1895
- Andrena mariana Warncke, 1968
- Andrena melittoides Friese, 1899
- Andrena merula Warncke, 1969
- Andrena microcardia Pérez, 1895
- Andrena monilia Warncke, 1967
- Andrena moricei Friese, 1899
- Andrena morio Brulle, 1832 אנדרנה שחורה
- Andrena mucida Kriechbaumer 1873
- Andrena mucronata Morawitz, 1871
- Andrena negevana Gusenleitner & Scheuchl, 2000
- Andrena nigroaenea (Kirby, 1802)
- Andrena nisoria Warncke, 1969
- Andrena nitidiuscula Schenck, 1853
- Andrena nubica Warncke, 1975
- Andrena oedicnema Warncke, 1975
- Andrena orientana Warncke, 1965
- Andrena ovatula (Kirby, 1802)
- Andrena pallidicincta Brulle, 1832
- Andrena pandosa Warncke, 1968
- Andrena panurgimorpha Mavromoustakis, 1957
- Andrena pinkeunia Warncke, 1969
- Andrena polita Smith, 1847
- Andrena pruinosa Erichson, 1835
- Andrena pyropygia Kriechbaumer, 1873
- Andrena ramlehiana Pérez, 1903
- Andrena rotundilabris Morawitz, 1877
- Andrena rufitibialis Friese, 1899
-
Andrena rufomaculata Friese, 1921 - Andrena savignyi Spinola, 1838
- Andrena schencki Morawitz, 1866
- Andrena schulzi Strand, 1921
- Andrena semirubra Morawitz, 1876
- Andrena serraticornis Warncke, 1965
- Andrena sigiella Gusenleitner, 1998
- Andrena similis Smith, 1849
- Andrena simontornyella Noskiewicz, 1939
- Andrena sinuata Pérez, 1895
- Andrena speciosa Friese, 1899
- Andrena sphecodimorpha Hedicke, 1942
- Andrena spolata Warncke, 1968
- Andrena spreta Pérez, 1895
- Andrena statusa Gusenleitner, 1998
- Andrena tadauchii Gusenleitner, 1998
- Andrena taraxaci Giraud, 1861
- Andrena tenuiformis Pittioni, 1950
- Andrena thoracica (Fabricius, 1775)
- Andrena tiaretta Warncke, 1974
- Andrena tkalcui Gusenleitner & Schwarz, 2002
- Andrena toelgiana Friese, 1921
- Andrena torda Warncke, 1965
- Andrena transitoria Morawitz, 1871 אנדרנה דבורית
- Andrena truncatilabris Morawitz, 1877
- Andrena tscheki Morawitz, 1872
- Andrena ulula Warncke, 1969
- Andrena ungeri Mavromoustakis, 1952
- Andrena unicincta Friese, 1899
- Andrena vachali Pérez, 1895
- Andrena variabilis Smith, 1853
- Andrena venerabilis Alfken, 1935
- Andrena ventricosa Dours, 1873
- Andrena vetula Lepeletier, 1841
- Andrena virgata Warncke, 1975
- Andrena volka Warncke, 1969
- Andrena vulpecula Kriechbaumer, 1873
- Andrena wolfi Gusenleitner & Scheuchl, 2000
- Andrena yelkouan Warncke, 1975
- Camptopoeum abbasi (Warncke, 1985)
- Camptopoeum negevense (Warncke, 1972)
- Camptopoeum nigrotum (Warncke, 1987)
- Camptopoeum sacrum Alfken, 1935
- Camptopoeum variegatum (Morawitz, 1876)
- Clavipanurgus impressus (Warncke, 1972)
- Clavipanurgus orientalicus (Warncke, 1972)
- Clavipanurgus punctiventris (Morawitz, 1876)
- Melitturga krausi Schwarz, 2003
- Melitturga spinosa Morawitz, 1892
- Melitturga syriaca Friese, 1899
- Panurginus turcomanicus Popov, 1936
- Panurgus buteus Warncke, 1972
- Panurgus dentatus Friese, 1901
- Panurgus nigriscopus Pérez, 1895
- Panurgus oblitus Warncke, 1972
- Panurgus platymerus Pérez, 1895
- Panurgus posticus Warncke, 1972
Halictidae
- Ceylalictus punjabensis (Cameron, 1907)
- Ceylalictus seistanicus (Blüthgen, 1934)
-
Ceylalictus variegatus (Olivier, 1789) - Dufourea bytinskii Ebmer, 1999
- Dufourea chagrina (Warncke, 1979)
- Dufourea goeleti Ebmer, 1999
- Dufourea longicornis (Warncke, 1979)
- Dufourea nodicornis (Warncke, 1979)
- Dufourea rufiventris Friese, 1898
- Dufourea similis Friese, 1898
- Dufourea trigonellae Ebmer, 1999
- Halictus aegypticola Strand, 1909
- Halictus alfkenellus Strand, 1909
- Halictus asperulus Pérez, 1895
- Halictus berlandi Blüthgen, 1936
- Halictus brunnescens (Eversmann, 1852)
- Halictus cephalicus Morawitz, 1873
- Halictus cupidus Vachal, 1902
- Halictus cypricus (Blüthgen, 1937)
- Halictus fatsensis Blüthgen, 1936
- Halictus hermon Ebmer, 1975
- Halictus libanensis Pérez, 1911
- Halictus lucidipennis Smith, 1853
- Halictus maculatus Smith, 1848 הליקטית עקודה
- Halictus pici Pérez, 1895
- Halictus pollinosus (Sichel, 1860)
- Halictus quadricinctus (Fabricius, 1776) הליקטית ארבע-פסית
-
Halictus resurgens Nurse, 1903 הליקטית מזרחית - Halictus semiticus (Blüthgen, 1955)
- Halictus senilis (Eversmann, 1852)
- Halictus sexcinctus Fabricius, 1775
- Halictus smaragdulus Vachal, 1895
- Halictus subauratus (Rossi, 1792)
- Halictus subsenilis Blüthgen, 1955
- Halictus tetrazonianellus Strand, 1909
- Halictus tetrazonius Klug in Germar, 1817
- Halictus tibialis Walker, 1871
- Halictus tuberculatus (Blüthgen, 1924)
- Lasioglossum adaliae (Blüthgen, 1923)
- Lasioglossum aegyptiellum (Strand, 1909)
- Lasioglossum aglyphum (Pérez, 1895)
- Lasioglossum alanum (Blüthgen, 1929)
- Lasioglossum anellum (Vachal, 1905)
- Lasioglossum angustipes Ebmer, 1972
- Lasioglossum articulare (Pérez, 1895)
- Lasioglossum bicallosum (Morawitz, 1874)
- Lasioglossum bischoffi (Blüthgen, 1931)
- Lasioglossum callizonium (Pérez, 1896)
- Lasioglossum carneiventre (Dours, 1872)
- Lasioglossum caspicum (Morawitz, 1874)
- Lasioglossum clypeiferellum (Strand, 1909)
- Lasioglossum costulatum (Kriechbaumer, 1873)
- Lasioglossum crassepunctatum (Blüthgen, 1923)
- Lasioglossum cristula (Pérez, 1896)
- Lasioglossum damascenum (Pérez, 1910)
- Lasioglossum debilior (Pérez, 1910)
- Lasioglossum discum (Smith, 1853)
- Lasioglossum dolichocephalum (Blüthgen, 1923)
- Lasioglossum elbanum (Blüthgen, 1934)
- Lasioglossum enslini Bytinski-Salz & Ebmer, 1974
- Lasioglossum epipygiale (Blüthgen, 1924)
- Lasioglossum fasciger (Strand, 1909)
- Lasioglossum filipes Ebmer, 1972
- Lasioglossum gibber (Vachal, 1892)
- Lasioglossum glabriusculum (Morawitz, 1872)
- Lasioglossum griseolum (Morawitz, 1872)
- Lasioglossum hethiticum Ebmer, 1970
- Lasioglossum imbecillum Ebmer, 1974
- Lasioglossum israelense Ebmer, 1974
- Lasioglossum ituraeum Ebmer, 1972
- Lasioglossum laeve (Kirby, 1802)
- Lasioglossum laevidorsum (Blüthgen, 1923)
- Lasioglossum laticeps (Schenck, 1870)
- Lasioglossum leptocephalum (Blüthgen, 1923)
- Lasioglossum leucopymatum (Dalla Torre, 1896)
- Lasioglossum leucozonium (Schrank, 1781)
- Lasioglossum limbellum (Morawitz, 1876)
- Lasioglossum lineare (Schenck, 1870)
- Lasioglossum lucidulum (Schenck, 1861)
- Lasioglossum malachurum (Kirby, 1802) הליקטית רחבת-פסים
- Lasioglossum mandibulare (Morawitz, 1866)
- Lasioglossum marginatum (Brullé, 1832) הליקטית השוליים
- Lasioglossum masculum (Pérez, 1895)
- Lasioglossum mediterraneum (Blüthgen, 1926)
- Lasioglossum mesosclerum (Pérez, 1903)
- Lasioglossum minutissimum (Kirby, 1802)
- Lasioglossum morio (Fabricius, 1793)
- Lasioglossum mose Ebmer, 1974
- Lasioglossum nabardicum (Blüthgen, 1931)
- Lasioglossum nigripes (Lepeletier, 1841)
- Lasioglossum obscuratum (Morawitz, 1876)
- Lasioglossum ordubadense (Friese, 1916)
- Lasioglossum pauxillum (Schenck, 1853)
- Lasioglossum picipes (Morawitz, 1876)
- Lasioglossum politum (Schenck, 1853)
-
Lasioglossum pseudosphecodimorphum (Blüthgen, 1923) - Lasioglossum punctatissimum (Schenck, 1853)
- Lasioglossum puncticolle (Morawitz, 1872)
- Lasioglossum pygmaeum (Schenck, 1853)
- Lasioglossum subaenescens (Pérez, 1896)
- Lasioglossum tadschicum (Blüthgen, 1929)
- Lasioglossum transitorium (Schenck, 1868)
- Lasioglossum truncaticolle (Morawitz, 1877)
- Lasioglossum vagans (Smith, 1857)
- Lasioglossum villosulum (Kirby, 1802)
- Nomioides bluethgeni Pesenko, 1979
- Nomioides deceptor Saunders, 1908
- Nomioides facilis (Smith, 1853)
- Nomioides klausi Pesenko, 1983
- Nomioides minutissimus (Rossi, 1790)
- Nomioides ornatus Pesenko, 1983
- Nomioides rotundiceps Handlirsch, 1888
- Nomioides squamiger Saunders, 1908
- Nomioides turanicus Morawitz, 1876
- Pseudapis bispinosa (Brulle, 1832)
- Pseudapis bytinski (Warncke, 1976)
- Pseudapis diversipes (Latreille, 1806)
- Pseudapis equestris (Gerstäcker, 1872)
- Pseudapis inermis (Morawitz, 1895)
- Pseudapis monstrosa (Costa, 1861)
- Pseudapis nilotica (Smith, 1875)
- Pseudapis valga (Gerstäcker, 1872)
- Rophites hartmanni Friese, 1902
- Rophites nigripes Friese 1902
- Sphecodes albilabris (Fabricius, 1793)
- Sphecodes crassus Thomson, 1870
- Sphecodes gibbus (Linnaeus, 1785)
- Sphecodes longulus Hagens, 1882
- Sphecodes olivieri Lepeletier, 1825
- Sphecodes pinguiculus Pérez, 1903
- Sphecodes puncticeps Thomson, 1870
- Sphecodes ruficrus (Erichson, 1835)
- Sphecodes schenckii Hagens, 1882
- Systropha hirsuta Spinola, 1839
- Systropha planidens Giraud, 1861
- Thrincohalictus prognathus (Pérez, 1912)
Melittidae
- Dasypoda albipila Spinola, 1838
- Dasypoda toroki Michez, 2004
- Melitta aegyptiaca (Radoszkowski, 1891)
- Melitta maura (Pérez, 1896)
- Melitta schmiedeknechti Friese, 1898
Megachilidae
- Afranthidium carduele (Morawitz, 1876)
- Allodioxys ammobius (Mavromoustakis, 1954)
- Allodioxys schulthessi (Popov, 1936)
- Anthidiellum breviusculum (Pérez, 1890)
- Anthidiellum strigatum (Panzer, 1805)
- Anthidium anguliventre Morawitz, 1888
- Anthidium auritum Klug, 1832
- Anthidium diadema Latreille, 1809
- Anthidium echinatum Klug, 1832
- Anthidium eremicum Alfken, 1938
- Anthidium loti Perris, 1852
- Anthidium punctatum Latreille, 1809
- Anthidium spiniventre Friese, 1899
- Anthidium syriacum Pérez, 1895
- Anthidium taeniatum Latreille, 1809
- Anthidium tesselatum Klug, 1832
- Anthidium undulatum Dours, 1873
- Chelostoma bytinskii (Mavromoustakis, 1948)
- Chelostoma diodon Schletterer, 1889
- Chelostoma forcipatum (Benoist, 1928)
- Chelostoma hebraeum (Benoist, 1935)
- Chelostoma isabellinum (Warncke, 1991)
- Chelostoma maidli (Benoist, 1935)
- Chelostoma mocsaryi Schletterer, 1889
- Chelostoma palaestinum (Benoist, 1935)
- Chelostoma rapunculi (Lepeletier, 1841)
- Chelostoma schlettereri (Friese, 1899)
- Coelioxys acanthura (Illiger 1806)
- Coelioxys afra Lepeletier 1841
- Coelioxys argentea Lepeletier, 1841
- Coelioxys artemis Schwarz, 2001
- Coelioxys brevis Eversmann, 1852
- Coelioxys caudata Spinola, 1838
- Coelioxys decipiens Spinola, 1838
- Coelioxys elegantula Alfken, 1934
- Coelioxys elongatula Alfken, 1938
- Coelioxys elsei Schwarz, 2001
- Coelioxys emarginatella Pasteels, 1982
- Coelioxys haemorrhoa Foerster, 1853
- Coelioxys mielbergi Morawitz, 1880
- Coelioxys polycentris Forster, 1853
- Coelioxys sogdiana Morawitz, 1875
- Dioxys cincta (Jurine, 1807)
- Dioxys pumila Gerstaecker, 1869
- Ensliniana bidentata (Friese, 1899)
- Eoanthidium insulare (Morawitz, 1873)
- Eoanthidium judaeense (Mavromoustakis, 1945)
- Eudioxys quadrispinosa (Friese, 1899)
- Haetosmia circumventa (Peters, 1974)
-
Haetosmia vechti (Peters, 1974) - Heriades clavicornis Morawitz, 1875
- Heriades dalmaticus Maidl, 1922
- Heriades hierosolomitus Benoist, 1935
- Heriades punctulifer Schletterer, 1889
- Heriades rubicolus Pérez, 1890
- Heriades truncorum (Linnaeus, 1758)
- Hofferia schmiedeknechti (Schletterer, 1889)
- Hoplitis abnormis Zanden, 1992
- Hoplitis acuticornis (Dufour & Perris, 1840)
- Hoplitis africana (Warncke, 1990)
- Hoplitis agis (Benoist, 1929)
- Hoplitis anipuncta (Alfken, 1935)
- Hoplitis annulata (Latreille, 1811)
- Hoplitis aravensis (Zanden, 1992)
- Hoplitis batyamae (Zanden, 1986)
- Hoplitis bifoveolata (Alfken, 1935)
- Hoplitis bisulca (Gerstacker, 1869)
- Hoplitis bytinskii (Mavromoustakis, 1948)
- Hoplitis campanularis (Morawitz, 1877)
- Hoplitis christae (Warncke, 1991)
- Hoplitis ciliaris (Pérez, 1902)
- Hoplitis cypriaca (Mavromoustakis, 1938)
- Hoplitis daniana (Mavromoustakis, 1949)
- Hoplitis denticulata (Zanden, 1992)
- Hoplitis eburnea (Warncke, 1991)
- Hoplitis enslini (Alfken, 1935)
- Hoplitis erythrogastra (Mavromoustakis, 1954)
- Hoplitis fertoni (Pérez, 1890)
- Hoplitis flabellifera (Morice, 1901)
- Hoplitis gerofita (Warncke, 1990)
- Hoplitis hartliebi (Friese, 1899)
- Hoplitis helouanensis (Friese, 1899)
- Hoplitis hemisphaerica (Alfken, 1935)
- Hoplitis hierichonica (Mavromoustakis, 1949)
- Hoplitis hofferi Tkalcu, 1977
-
Hoplitis homalocera Zanden, 1991 - Hoplitis improceros Zanden, 1998
- Hoplitis israelica (Warncke, 1991)
- Hoplitis jordanica (Warncke, 1991)
- Hoplitis leiocephala (Mavromoustakis, 1954)
- Hoplitis libanensis (Morice, 1901)
- Hoplitis limassolica (Mavromoustakis, 1937)
- Hoplitis lysholmi (Friese, 1899)
- Hoplitis meyeri (Benoist, 1934)
- Hoplitis minor (Morawitz, 1877)
- Hoplitis moricei (Friese, 1899)
- Hoplitis mucida (Dours, 1873)
- Hoplitis negevensis (Warncke, 1991)
- Hoplitis obtusa (Friese, 1899)
- Hoplitis onychophora (Mavromoustakis, 1939)
- Hoplitis pallicornis (Friese, 1895)
- Hoplitis parana (Warncke, 1991)
- Hoplitis paralias (Mavromoustakis, 1954)
- Hoplitis perezi (Ferton, 1895)
- Hoplitis praestans (Morawitz, 1894)
- Hoplitis quinquespinosa (Friese, 1899)
- Hoplitis rubricrus (Friese, 1899)
- Hoplitis rufopicta (Morawitz, 1875)
- Hoplitis semirubra (Friese, 1899)
- Hoplitis segura (Warncke, 1991)
- Hoplitis sordida (Benoist, 1929)
- Hoplitis subbutea (Warncke, 1991)
- Hoplitis unispina (Alfken, 1935)
- Hoplitis verhoeffi (Mavromoustakis, 1954)
- Hoplitis wadicola (Alfken, 1935)
- Hoplitis wahrmani (Mavromoustakis, 1948) אוסמיית הפרג
- Hoplitis yermasoyiae (Mavromoustakis, 1938)
- Hoplitis testaceozonata (Alfken, 1935)
- Hoplitis tridentata (Dufour & Perris, 1840)
- Hoplitis zonalis (Pérez, 1895)
- Icteranthidium decoloratum (Alfken, 1932)
- Icteranthidium ferrugineum (Fabricius, 1787)
- Icteranthidium grohmanni (Spinola, 1838)
- Lithurgus chrysurus (Fonscolombe, 1834)
- Lithurgus tibialis Morawitz, 1875
-
Megachile albisecta (Klug, 1817) - Megachile albonotata Radoszkowski, 1886
- Megachile apicalis Spinola, 1808
- Megachile asiatica Morawitz, 1875
- Megachile atrocastanea (Alfken, 1932)
- Megachile cinnamomea Alfken, 1926
- Megachile concinna Smith, 1879
- Megachile dorsalis Pérez, 1879
- Megachile esseniensis (Pasteels, 1979)
- Megachile flabellipes Pérez, 1895
- Megachile flavipes Spinola, 1838
- Megachile giraudi Gerstaecker, 1869
- Megachile hungarica Mocsáry, 1877
- Megachile incerta Radoszkowski, 1876 בנאית הדורה
- Megachile inexspectata Rebmann, 1968
- Megachile insignis van der Zanden, 1996
- Megachile judaea (Tkalců, 1999)
-
Megachile lagopoda (Linnaeus, 1761) - Megachile leucomalla Gerstaecker, 1869
- Megachile levistriga Alfken, 1934
- Megachile maxillosa Guérin-Méneville, 1845 בנאית הנגב
- Megachile melanopyga Costa, 1863
- Megachile monstrifica Morawitz, 1877
- Megachile montenegrensis Dours, 1873
- Megachile nigrita Radoszkowski, 1876
- Megachile palaestina (Tkalců, 1988)
- Megachile parietina (Geoffroy, 1785) בנאית שחורה
- Megachile picicornis Morawitz, 1853
- Megachile pyrenaica Lepeletier, 1841
- Megachile rotundata (Fabricious, 1793) גזרנית מעוגלת
- Megachile sicula (Rossi, 1792) בנאית אדמונית
- Megachile tkalcui van der Zanden, 1996
- Megachile walkeri Dalla Torre 1896
- Metadioxys formosa (Morawitz 1875)
-
Ochreriades fasciatus (Friese, 1899) - Osmia alfkenii Ducke, 1899
- Osmia amathusica Mavromoustakis, 1937
- Osmia andrenoides Spinola, 1808
- Osmia apicata Smith, 1853
- Osmia aquila Warncke, 1988
- Osmia avedata Warncke, 1992
- Osmia bidentata Morawitz, 1876
- Osmia caerulescens (Linnaeus, 1758)
- Osmia cephalotes Morawitz, 1870
- Osmia chrysolepta Haeseler, 2005
- Osmia cinnabarina Pérez, 1895
- Osmia clypearis Morawitz, 1871
- Osmia cyanoxantha Pérez, 1879
- Osmia difficilis Morawitz, 1875
- Osmia dilaticornis Morawitz, 1875
- Osmia dimidiata Morawitz, 1870
-
Osmia distinguenda (Tkalcu, 1974) - Osmia dives Mocsary, 1877
- Osmia erythrogastra Ferton, 1905
- Osmia fasciata Latreille, 1811
- Osmia ferruginea Latreille, 1811
- Osmia gemmea Pérez, 1896
- Osmia gracilicornis Pérez, 1895
- Osmia gutturalis Warncke, 1988
- Osmia hellados Zanden, 1984
- Osmia hermona Warncke, 1992
- Osmia hermonensis (Tkalcu, 1992)
- Osmia jason Benoist, 1929
- Osmia laticella van der Zanden, 1986
- Osmia latreillei (Spinola, 1806) אוסמיה מקרינה
- Osmia lazulina Benoist, 1928
- Osmia lhotelleriei Pérez, 1887
- Osmia ligurica Morawitz, 1868
- Osmia lobata Friese, 1899
- Osmia melanogaster Spinola, 1808
- Osmia milenae Tkalcu, 1992
- Osmia moreensis Zanden, 1984
- Osmia mustelina Gerstaecker, 1869
- Osmia nana Morawitz, 1874
-
Osmia niveata (Fabricius, 1804) - Osmia notata (Fabricius, 1804)
- Osmia pennata Warncke, 1988
- Osmia pinguis Pérez, 1895
- Osmia ramona Warncke, 1992
- Osmia rhodoensis (Zanden, 1983)
- Osmia rufa (Linnaeus, 1758)
- Osmia rufohirta Latreille, 1811
- Osmia rufotibialis Friese, 1920
- Osmia saxatilis Warncke, 1988
- Osmia saxicola Ducke, 1899
- Osmia scutellaris Morawitz, 1868
- Osmia signata Erichson, 1835
- Osmia sogdiana Morawitz, 1875
- Osmia spinigera Latreille, 1811
- Osmia subcornuta Morawitz, 1875
- Osmia submicans Morawitz, 1870
- Osmia sybarita Smith, 1853
- Osmia teunisseni van der Zanden, 1981
- Osmia versicolor Latreille, 1811
- Osmia viridana Morawitz, 1874
- Paradioxys pannonica (Mocsáry, 1877)
- Prodioxys carnea (Gribodo, 1894)
- Protosmia humeralis (Pérez, 1895)
- Protosmia judaica (Mavromoustakis, 1948)
- Protosmia longiceps (Friese, 1899)
- Protosmia monstrosa (Pérez, 1895)
- Protosmia paradoxa (Friese, 1899)
- Protosmia pulex (Benoist, 1935)
- Protosmia tiflensis (Morawitz, 1876)
- Pseudoanthidium bytinskii (Mavromoustakis, 1948)
- Pseudoanthidium cribratum (Morawitz, 1875)
- Pseudoanthidium melanurum (Klug 1832)
- Pseudoanthidium ochrognathum (Alfken, 1932)
- Pseudoanthidium rhombiferum (Friese, 1917)
- Pseudoanthidium wahrmannicum (Mavromoustakis 1933)
- Pseudoheriades moricei (Friese, 1897)
- Rhodanthidium jerusalemicum (Mavromoustakis, 1938)
- Rhodanthidium septemdentatum (Latreille, 1809)
- Stelis aegyptiaca (Radoszkowsky 1876)
- Stelis nasuta (Latreille 1809)
- Stelis pentelica Mavromoustakis 1963
- Stelis phaeoptera (Kirby 1802)
- Stelis signata (Latreille 1809)
- Stenoheriades asiaticus (Friese, 1921)
- Stenoheriades eingeddicus Griswold, 1994
- Trachusa pubescens Morawitz 1872
- Wainia eremoplana (Mavromoustakis, 1949)
Apidae
- Amegilla albigena (Lepeletier, 1841)
- Amegilla lutulenta (Klug, 1845)
- Amegilla mucorea (Klug, 1845)
- Amegilla quadrifasciata (de Villers, 1789)
- Ammobates armeniacus Morawitz 1876
- Ammobates atrorufus (Warncke 1983)
- Ammobates biastoides Friese 1895
- Ammobates dubius Benoist, 1961
- Ammobates latitarsis (Friese 1899)
- Ammobates mavromoustakisi Popov, 1944
- Ammobates minutissimus Mavromoustakis, 1959
- Ammobates niveatus (Spinola, 1838)
- Ammobates oraniensis (Lepeletier, 1841)
- Ammobates robustus Friese, 1896
- Ammobates syriacus Friese, 1899
- Ancyla asiatica Friese 1922
- Ancyla orientalica Warncke, 1979
- Anthophora aegyptiaca (Dalla Torre and Friese, 1895)
- Anthophora aestivalis (Panzer, 1801)
- Anthophora agama Radoszkowski, 1869
- Anthophora ambitiosa Alfken, 1935
- Anthophora arabica Priesner, 1957
- Anthophora atriceps Pérez, 1879
- Anthophora biciliata Lepeletier, 1841
- Anthophora blanda Pérez, 1895
- Anthophora caelebs Gribodo, 1924
- Anthophora canescens Brullé, 1832
- Anthophora caroli Pérez, 1895
- Anthophora cinerascens Lepeletier, 1841
- Anthophora crassipes Lepeletier 1841
- Anthophora crinipes Smith, 1854
- Anthophora deserticola Morawitz 1873
- Anthophora dispar Lepeletier, 1841
- Anthophora disparilis Friese 1922
- Anthophora dufourii Lepeletier 1841
- Anthophora erschowi Fedtschenko 1875
- Anthophora erubescens Morawitz 1880
- Anthophora extricata Priesner, 1957
- Anthophora flabellata Priesner, 1957
- Anthophora fulvitarsis Brulle, 1832 מדרונית צהובת-רגל
- Anthophora heliopolitensis Pérez 1910
- Anthophora hispanica (Fabricius 1787)
- Anthophora libyphaenica Gribodo 1893
- Anthophora muscaria Fedtschenko 1875
- Anthophora nigriceps Morawitz, 1886
- Anthophora orientalis Morawitz 1878
- Anthophora plumipes (Pallas, 1772) מדרונית ארוכת-פיסה
- Anthophora ponomarevae Brooks 1988
- Anthophora priesneri Alfken 1932
- Anthophora pubescens Fabricius 1871
- Anthophora richaensis Alfken 1938
- Anthophora robusta (Klug 1845)
- Anthophora rogenhoferi Morawitz 1872
- Anthophora romandii Lepeletier 1841
- Anthophora rubricrus Dours, 1873
- Anthophora rutilans Dours 1869
- Anthophora scopipes Spinola, 1838
- Anthophora semirufa (Friese 1898)
- Anthophora senescens Lepeletier 1841
- Anthophora sergia (Nurse, 1904)
- Anthophora spinacoxa Brooks, 1988
- Anthophora tarsalis Priesner 1957
- Anthophora vernalis Morawitz 1878
- Anthophora vidua (Klug, 1845)
- Anthophora wegelini Friese 1914
- Apis mellifera syriaca Skorikov, 1829 דבורה סורית
- Bombus argillaceus (Scopoli, 1763) בומבוס ארך-ראש
- Bombus niveatus (Kriechbaumer, 1870) בומבוס החרמון
- Bombus terrestris (Linnaeus, 1758) בומבוס האדמה
- Ceratina acuta Friese, 1896
-
Ceratina bifida Friese, 1900 - Ceratina bispinosa Handlirsch, 1889
- Ceratina chalcites Germar, 1839 צרטינה ענקית
- Ceratina cucurbitina (Rossi, 1792)
- Ceratina dallatorreana Friese, 1896
- Ceratina dentiventris Gerstäcker, 1869
- Ceratina loewi Gerstacker, 1869
- Ceratina mandibularis Friese, 1896
- Ceratina moricei Friese, 1899
- Ceratina nigroaenea Gerstacker, 1869
- Ceratina nigrolabiata Friese, 1896
- Ceratina parvula Smith, 1854 צרטינה ננסית
- Ceratina schwarzi Kocourek, 1998
- Ceratina tibialis Morawitz, 1895
- Ceratina zandeni Terzo, 1998
- Chiasmognathus aegyptiacus (Warncke 1983)
- Chiasmognathus orientanus (Warncke, 1983)
- Cubitalia baal Engel, 2006
- Epeolus bischoffi (Mavromoustakis, 1954)
- Epeolus flavociliatus Friese, 1899
- Eucera alfkeni Risch, 2003
- Eucera alternans (Brullé, 1832)
- Eucera biscrensis (Alfken, 1933)
- Eucera caerulescens Friese, 1899
-
Eucera cinnamomea Alfken, 1935 - Eucera clypeata Erichson, 1835
- Eucera commixta Dalla Torre & Friese, 1895
- Eucera cuniculina Klug, 1845
- Eucera curvitarsis Mocsary, 1879
- Eucera dalmatica Lepeletier, 1841
- Eucera decipiens Alfken, 1935
- Eucera ebmeri Risch, 1999
- Eucera friesei Risch, 2003
- Eucera gaullei Vachal, 1907
- Eucera graeca Radoszkowski, 1876
- Eucera helvola Klug, 1845
- Eucera hermoni Risch, 2003
- Eucera hungarica Friese, 1896
- Eucera kilikiae Risch, 1999
-
Eucera kullenbergi Tkalců, 1978 - Eucera laxiscopa Alfken, 1935
- Eucera maxima Tkalců, 1987
- Eucera microsoma Cockerell, 1922
- Eucera nigrifacies Lepeletier, 1841
- Eucera nigrilabris Lepeletier, 1841
- Eucera nigrita Friese, 1896
- Eucera palaestinae Friese, 1922 מחושית ישראלית
- Eucera paraclypeata Sitdikov, 1988
- Eucera parnassia Pérez, 1902
- Eucera penicillata Risch, 1997
- Eucera pici Vachal, 1907
- Eucera pseudeucnemidea Risch, 1997
- Eucera speculifer Pérez, 1911
- Eucera spinipes Risch, 2003
- Eucera sulamita Vachal, 1907
- Eucera syriaca Dalla Torre, 1896
- Eucera tricincta Erichson, 1835
- Eucera troglodytes Risch, 2003
- Eucera velutina (Morawitz, 1873)
- Exoneuridia libanensis (Friese 1899)
-
Habropoda tarsata (Spinola, 1838) - Melecta aegyptiaca Radoszkowski, 1876
- Melecta albifrons (Forster, 1771)
- Melecta angustilabris (Lieftinck, 1980)
- Melecta diligens Lieftinck, 1983
- Melecta festiva Lieftinck, 1980
- Melecta fulgida Lieftinck, 1980
- Melecta grandis Lepeletier, 1841
- Melecta honesta Lieftinck, 1980
- Melecta leucorhyncha Gribodo, 1893
- Melecta sinaitica (Alfken, 1937)
- Melecta tuberculata Lieftinck, 1980
- Nomada agrestis Fabricius, 1787
- Nomada basalis Herrich-Schäffer, 1839
- Nomada braunsiana Schmiedeknecht, 1882
- Nomada caspia Morawitz, 1895
- Nomada cherkesiana Mavromoustakis, 1955
- Nomada confinis Schmiedeknecht, 1882
- Nomada coxalis Morawitz 1877
- Nomada curvispinosa Schwarz, 1981
- Nomada eos Schmiedeknecht, 1882
- Nomada femoralis Morawitz, 1869
- Nomada fenestrata Lepeletier 1841
- Nomada flavinervis Brullé, 1832
- Nomada flavoguttata (Kirby, 1802)
- Nomada gracilicornis Morawitz 1895
- Nomada guichardi Schwarz, 1981
- Nomada guttulata Schenck, 1861
- Nomada insignipes Schmiedeknecht, 1882
- Nomada integra Brullé 1832
- Nomada kervilleana Pérez, 1913
- Nomada kohli Schmiedeknecht, 1882
- Nomada kusdasi Schwarz, 1981
- Nomada lateritia Mocsáry, 1883
- Nomada lucidula Schwarz 1967
- Nomada oculata Friese, 1921
- Nomada ovaliceps Schwarz, 1981
- Nomada pallispinosa Schwarz, 1967
- Nomada propinqua Schmiedeknecht, 1882
- Nomada rubiginosa Pérez, 1884
- Nomada rubricollis Schwarz, 1967
- Nomada rufohirta Morawitz, 1895
- Nomada sexfasciata Panzer, 1799
- Nomada stoeckherti Pittioni, 1951
- Nomada thersites Schmiedeknecht 1882
- Nomada tridentirostris Dours, 1873
- Parammobatodes maroccanus (Warncke, 1983)
- Parammobatodes nuristanus (Warncke, 1983)
- Parammobatodes rozeni Schwarz, 2003
- Pasites maculatus Jurine, 1807
- Schmiedeknechtia verhoeffi Mavromoustakis 1959
- Tetralonia malvae (Rossi, 1790)
- Thyreus elegans (Morawitz, 1878)
- Thyreus hyalinatus (Vachal, 1903)
- Thyreus ramosellus (Cockerell, 1919)
- Thyreus ramosus (Lepeletier, 1841)
- Thyreus tricuspis (Pérez, 1883)
- Thyreus truncatus (Pérez, 1883)
- Xylocopa iris (Christ, 1791) דבורת-עץ עדינה
-
Xylocopa olivieri Lepeletier, 1841 צלפונית מפוספסת - Xylocopa pubescens Spinola, 1838 דבורת-עץ צהובה
- Xylocopa rufa Friese, 1901 צלפונית חומה
- Xylocopa sulcatipes Maa, 1970 דבורת-עץ שחורה
- Xylocopa ustulata Smith, 1854
- Xylocopa valga Gerstacker, 1872 דבורת-עץ צפונית
- Xylocopa varentzowi Morawitz, 1895
- Xylocopa violacea (Linnaeus, 1758) דבורת-עץ סגולה
См. также
Напишите отзыв о статье "Список видов пчёл Израиля"
Примечания
- ↑ Grace, A. (2010). [www.wildrye.info/files/Grace2010.pdf Introductory Biogeography to Bees of the Eastern Mediterranean and Near East].
- ↑ Warncke, K. (1969). A contribution to the knowledge of the genus Andrena (Apoidea) in Israel. Israel Journal of Entomology, 4, 377—408.
- ↑ Warncke, K. (1984). A contribution to the knowledge of the genus Prosopis (Hymenoptera: Apidae: Colletinae) in Israel. Israel Journal of Entomology, 18, 53-61.
- ↑ [www.landesmuseum.at/pdf_frei_remote/LBB_0024_2_0741-0746.pdf Warncke, K. (1992). Die Bienengattung Systropha Ill. neu für Israel und Zentralasien. Linzer Biol. Beitr., 24, 741—746.]
- ↑ Bytinski-Salz, H. and Ebmer, A. W. (1974). The Halictidae of Israel (Hymenoptera, Apoidea). II. Genus Lasioglossum, Israel Journal of Entomology, 9, 175—215.
- ↑ Guershon, M. (2010). Two species of carpenter bees new to the Israeli fauna (Hymenoptera: Apidae: Xylocopa). Proceedings of the 29th Conference of the Entomological Society of Israel. Bet Dagan, Israel, p. 38. (in Hebrew)
Литература
- [www.landesmuseum.at/pdf_frei_remote/LBB_0031_1_0183-0228.pdf Ebmer, A. W. (1999). Die westpaläarktischen Arten der Gattung Dufourea Lepeletier 1841 (Insecta: Hymenoptera: Apoidea: Halictidae: Rophitinae): Vierter Nachtrag. Linzer Biol. Beitr., 31, 183—228.]
- Grace, A. (2010). [www.wildrye.info/files/Grace2010.pdf Introductory Biogeography to Bees of the Eastern Mediterranean and Near East].
- Kugler, J. (1989). Insects. In A. Alon [ed.], Plants and Animals of the Land of Israel: An Illustrated Encyclopedia, Vol. 3. Israel: Ministry of Defence and the SPNI. (In Hebrew)
- [zoologie.umh.ac.be/asef/pdf/2007_43_04%5Ccompact%5CMichez_Eardley_2007_ASEF_43_4_379_440_compact.pdf Michez, D. and Eardley, C. (2007). Monographic revision of the bee genus Melitta Kirby 1802 (Hymenoptera: Apoidea: Melittidae). Ann. Soc. Entomol. Fr., 43, 379—440.]
- [www.landesmuseum.at/pdf_frei_remote/LBB_0036_2_0847-0900.pdf Michez, D., Terzo, M. and Rasmont, P. (2004). Revision des espèces ouest-paléarctiques du genre Dasypoda Latreille 1802 (Hymenoptera, Apoidea, Melittidae). Linzer Biol. Beitr., 36, 847—900.]
- [biostor.org/cache/pdf/6f/96/f4/6f96f4017a195d679b326dbe7188e8fc.pdf Packer L. 2000. The biology of Thrincohalictus prognathus (Pérez) (Hymenoptera: Halictidae: Halictini). Journal of Hymenoptera Research 9: 53-61.]
- [www.landesmuseum.at/pdf_frei_remote/ENT_0022_0365-0376.pdf Risch, S. (2001). Die Arten des Genus Eucera Scopoli 1770 (Hymenoptera, Apidae) Untergattung Pareucera Tkalcü 1979. Entomofauna, 22, 365—376.]
- [www.landesmuseum.at/pdf_frei_remote/LBB_0035_2_1241-1292.pdf Risch, S. (2003). Die Arten der Gattung Eucera Scopoli 1770 (Hymenoptera, Apidae): Die Untergattungen Stilbeucera Tkalcu 1979, Ätopeucera Tkalcu 1984 und Hemieucera Sitdikov & Pesenko 1988. Linzer Biol. Beitr., 35, 1241—1292.]
- [www.landesmuseum.at/pdf_frei_remote/LBB_0030_2_0719-0743.pdf Terzo, M. (1998). Annotated list of the species of the genus Ceratina (Latreille) occurring in the Near East, with descriptions of new species (Hymenoptera: Apoidea: Xylocopinae). Linzer Biol. Beitr., 30, 719—743.]
- Warncke, K. (1969). A contribution to the knowledge of the genus Andrena (Apoidea) in Israel. Israel Journal of Entomology, 4, 377—408.
- Warncke, K. (1984). A contribution to the knowledge of the genus Prosopis (Hymenoptera: Apidae: Colletinae) in Israel. Israel Journal of Entomology, 18, 53-61.
- [www.landesmuseum.at/pdf_frei_remote/LBB_0024_2_0741-0746.pdf Warncke, K. (1992). Die Bienengattung Systropha Ill. neu für Israel und Zentralasien. Linzer Biol. Beitr., 24, 741—746.]
Отрывок, характеризующий Список видов пчёл Израиля
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
