Список улиц Ижевска
Поделись знанием:
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.
Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
|
|
В настоящем списке приведены улицы, переулки, проспекты, площади, проезды, тупики Ижевска.
Город Ижевск был основан в 1760 году как посёлок при железоделательном заводе графа Шувалова. Согласно самому первому плану посёлка, в 1764 году в нём было всего 2 улицы: одна шла по плотине заводского пруда, другая — перпендикулярно первой, по высокому левому берегу реки Иж. Первая улица впоследствии получила имя Плотинного переулка, а вторая — Береговой улицы (современные проезд Дерябина, улицы Свердлова и Милиционная). Эти две улицы, пересекаясь буквой Т, стали основой формирования улично-дорожной сети Ижевского завода.
Дальнейший рост посёлка и, особенно, основание в 1807 году оружейного завода вызвали необходимость разработки полноценного градостроительного плана. Такой план был создан в 1809 году заводским архитектором С. Е. Дудиным. В его основу была положена классическая прямоугольная планировка улиц.
В соответствии с этими принципами в XIX веке происходила застройка Ижевского посёлка. В Нагорной части Ижевска за улицей Береговой и параллельно ей вырастали всё новые и новые улицы. Улицы прокладывались с севера на юг, а под прямым углом их пересекали переулки, тянувшиеся с запада на восток. Аналогично происходила застройка и низинной Заречной части. К началу 20-х гг. XIX столетия в Нагорной части было уже 9 улиц, а на За́реке не менее 6.
Первоначально улицы Ижевска не имели названий, и для удобства в первой половине XIX века они были пронумерованы порядковыми номерами. В Нагорной части посёлка улицы нумеровались с запада на восток от берега пруда, поэтому первой считалась Береговая. В Заречной части нумерация велась от берега Ижа и поэтому шла с востока на запад.
Однако, несмотря на нумерацию, некоторые наиболее значимые улицы в ходе XIX столетия всё-таки получили собственные имена (Базарная, Куренная, Старая, Казанская и др.).
Переулки не нумеровались и получали имя, как правило, по фамилии первого домовладельца.
После Октябрьской революции Ижевск получил статус города и новые имена центральных улиц и площадей. В ходе волны переименований получили собственные имена и «номерные» улицы. К середине XX века улиц с числовыми названиями в Нагорной части города не осталось, но в Заречной части некоторые улицы сохранили порядковые имена и по сей день (7-я, 14-я, 15-я улицы и др.).
В советский период изменились не только имена улиц, но и сама улично-дорожная сеть. Во второй половине XX века столица Удмуртии начинает превращаться из деревянного города в каменный. Старая уличная сеть с узкими, частыми улицами и небольшими кварталами оказалась непригодной для застройки массивными каменными домами. Вследствие этого при застройке центра Ижевска некоторые улицы были частично снесены, некоторые исчезли с карты города полностью, другие же были существенно расширены. Однако несмотря на это общий вид городской планировки сохранился, поскольку улицы и переулки достраивались в том же направлении, какое было задано изначально.
Одновременно с перестройкой центра в 1960-е–1980-е гг. происходит интенсивное строительство новых жилых массивов. Это сопровождается появлением на карте Ижевска множества новых улиц.
В начале XXI века новые улицы в Ижевске формируются главным образом в результате застройки коттеджных микрорайонов.
Улицы
| Название | Административный район |
Жилой район (микрорайон) |
Длина, м |
Год образования |
Прежние названия |
|---|---|---|---|---|---|
| 10 лет Октября улица | Индустриальный, Октябрьский |
4230 | 1927 | ||
| 12-я улица | Ленинский | 420 | |||
| 14-я улица | Ленинский | Строитель | 920 | ||
| 15-я улица | Ленинский | Строитель | 520 | 1924 | |
| 16-я улица | Ленинский | Строитель | 1280 | 1925 | |
| 17-я улица | Ленинский | Строитель | 150 | 1937 | |
| 30 лет Победы улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1893 | Прудовый переулок | |
| 40 лет ВЛКСМ улица | Первомайский | Южный | 940 | Трактовая улица | |
| 40 лет Октября улица | Ленинский | Привокзальный | 1490 | 1932 | Улица Молотова |
| 40 лет Победы улица | Устиновский | Аэропорт, Восточный | 8920 | 1985 | |
| 50 лет ВЛКСМ улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1850 | 1947 | 11-я Подлесная улица |
| 50 лет Пионерии улица | Октябрьский | Северо-Западный | 800 | Средняя улица | |
| 7-я улица | Ленинский | Нагорный | 580 | ||
| 7-й переулок | Ленинский | Нагорный | 160 | 1950 | |
| 8 Марта проезд | Индустриальный | Культбаза | 870 | 1938 | |
| 8 Марта улица | Индустриальный | Культбаза | 2250 | 1938 | |
| 8-я улица | Ленинский | 410 | |||
| 9 Января улица | Устиновский, Индустриальный |
Буммаш, Культбаза |
3970 | 1938 | |
| А | |||||
| Авангардная улица | Индустриальный | Культбаза | 1030 | 1947 | |
| Авиационная улица | Первомайский | Ипподромный | 654 | 1960 | |
| Автозаводская улица | Устиновский | Автопроизводство, Восточный |
3150 | 1973 | |
| Автономная улица | Ленинский | Нагорный, Привокзальный | 3320 | 1927 | Автономный переулок |
| Аграрная улица | Первомайский | мкр. Костина мельница | 230 | 1973 | |
| Азаматовская улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 900 | Центральная улица | |
| Азина переулок | Ленинский | Привокзальный | 900 | 1950 | |
| Азина улица | Ленинский | 5100 | Казанская улица | ||
| Азовская улица | Ленинский | Юго-Западный | 730 | 1976 | |
| Академика Павлова улица | Первомайский | Ипподромный | 640 | 1955 | |
| Аккумуляторный переулок | Первомайский | Позимь | 250 | 1960 | |
| Александра Невского улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 1180 | 1994 | Ульча Тракая |
| Александровская улица | Ленинский | Нагорный | 1360 | Александровский переулок | |
| Алмалы урам улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 200 | 1994 | |
| Алтайская улица | Ленинский | Юго-Западный | 420 | 1959 | 5-я Оборонная улица |
| Амурский переулок | Первомайский | Позимь | 250 | 1946 | Колхозный переулок |
| Ангарная улица | Ленинский | Привокзальный, Юго-Западный | 1380 | ||
| Ангарный переулок | Ленинский | Привокзальный | 240 | 1920 | Тупик Азина |
| Апрельская улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 2005 | ||
| Аристов ключ улица | Ленинский | Машиностроитель | 440 | Посёлок Аристов ключ | |
| Армейская улица | Первомайский | 360 | 1939 | Торфяная улица | |
| Арсена проезд | Первомайский | Воткинский | 545 | ||
| Арсена улица | Первомайский | Воткинский | 530 | 1939 | |
| Артельная 1-я улица | Индустриальный | Культбаза | 160 | 1938 | |
| Артельная 2-я улица | Индустриальный | Культбаза | 140 | 1939 | |
| Артельная 3-я улица | Индустриальный | Культбаза | 170 | 1939 | |
| Архитектора Берша улица | Устиновский | Восточный | 2650 | 2009 | |
| Астраханская улица | Ленинский | Юго-Западный | 400 | 1959 | 4-я Московская улица |
| Аэродромная улица | Первомайский | Ракетный | 600 | 1959 | |
| Аэродромный проезд | Первомайский | Ракетный | 140 | 1959 | |
| Б | |||||
| Бабушкина проезд | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 2500 | 1954 | |
| Бабушкина улица | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 3000 | 1937 | |
| Базисная улица | Индустриальный | Центральный | 450 | 1923 | |
| Байкальская улица | Первомайский | 520 | 1939 | Улица Челюскинцев | |
| Байкальский проезд | Первомайский | 550 | 1951 | ||
| Бакинская улица | Ленинский | Юго-Западный | 410 | 1959 | 4-я Оборонная улица |
| Балезинская улица | Ленинский | 1080 | 1938 | ||
| Баранова улица | Ленинский | Строитель | 3190 | Баранов переулок | |
| Барышникова улица | Устиновский | Восточный | 2500 | 1976 | |
| Безымянный переулок | Октябрьский | Центральный | 150 | 1938 | |
| Белая улица | Индустриальный | Пазелы | 550 | Снежная улица | |
| Белинского улица | Индустриальный | Север | 700 | 1933 | Улица Блюхера |
| Береговая улица | Октябрьский | Северо-Западный | 470 | ||
| Береговая улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 210 | ||
| Бережковая улица | Индустриальный | Пазелы | 450 | ||
| Березняковская улица | Октябрьский | Новоорловка | 100 | 2004 | |
| Берёзовая улица | Ленинский | Юго-Западный | 200 | 1988 | |
| Биатлонистов улица | Октябрьский | мкр. Горка | 1000 | 1994 | |
| Богдана Хмельницкого улица | Ленинский | Привокзальный | 2100 | 1937 | Улица Юмашева |
| Бодяр ульча улица | Ленинский | Юго-Западный | 700 | 1988 | |
| Болотникова переулок | Индустриальный | Культбаза | 360 | 1958 | |
| Большая Крестьянская улица | Индустриальный | Пазелы | 540 | 1994 | |
| Боровицкая улица | Индустриальный | Пазелы | 530 | ||
| Бородина проезд | Октябрьский | Центральный | 160 | 1955 | |
| Бородина улица | Октябрьский | Центральный | 800 | Горшёчный переулок, переулок Бородина | |
| Бородулинская улица | Октябрьский | Игерманский | 2500 | Заречная улица | |
| Ботаническая улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | |||
| Ботенёвский переулок | Первомайский | Южный | 1540 | ||
| Братская улица | Ленинский | Привокзальный | 2640 | 1929 | Улица Данилина |
| Бригадная улица | Первомайский | Южный | 250 | 1926 | Улица Бубнова |
| Брусничная улица | Индустриальный | Пазелы | 220 | 1994 | |
| Брянская улица | Первомайский | мкр. Костина мельница | 430 | 1962 | |
| Брянский проезд | Первомайский | мкр. Костина мельница | 600 | ||
| Буммашевская улица | Индустриальный | Буммаш | 2620 | 1967 | |
| Будочный переулок | Ленинский | 720 | |||
| В | |||||
| Вадима Сивкова улица | Первомайский, Октябрьский |
3486 | Церковная улица, Зелёная улица | ||
| Вараксино улица | Ленинский | Малиновая гора | 1520 | ||
| Вараксинский бульвар | Ленинский | мкр. Липовая роща | 1930 | 1994 | |
| Василия Зайцева улица | Ленинский | Привокзальный | 1260 | 1941 | Бессарабская улица |
| Васильковая улица | Ленинский | мкр. Радужный | 150 | ||
| Васнецова улица | Индустриальный | 350 | 1959 | ||
| Верхне-Узенький переулок | Октябрьский, Индустриальный |
Центральный | 840 | Узенький переулок | |
| Весенний переулок | Ленинский | Нагорный | 180 | 1938 | переулок Фёдорова, Планетный переулок |
| Вечерняя улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 600 | 1994 | |
| Виноградная улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 370 | 1994 | Выль ульча |
| Вишнёвая улица | Ленинский | Юго-Западный | 520 | 1988 | |
| Вишнёвый проезд | Ленинский | Юго-Западный | 130 | ||
| Вишурская улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 200 | Молодёжная улица | |
| Владивостокская улица | Индустриальный | Буммаш | 580 | 1940 | |
| Владимира Краева улица | Первомайский | Центральный | 1660 | Прасовский переулок | |
| Владимирская улица | Ленинский | Юго-Западный | 540 | 1952 | 4-й переулок Жданова |
| Вокзальная улица | Ленинский | 520 | 1935 | ||
| Волгоградская улица | Ленинский | Юго-Западный | 870 | 1960 | Сталинградская улица |
| Волжский переулок | Ленинский | Привокзальный | 440 | 1939 | Кооперативный переулок |
| Вологодская улица | Ленинский | Привокзальный | 1180 | 1959 | 3-й переулок Фурманова |
| Володарского проезд | Первомайский | Южный | 445 | 1935 | |
| Володарского улица | Первомайский | Южный | 1200 | 1926 | 14-я улица |
| Вольный переулок | Ленинский | Привокзальный | 440 | 1938 | Переулок Юмашева |
| Воровского улица | Первомайский | Южный, Центральный | 2470 | 1924 | 15-я улица |
| Воронежская улица | Ленинский | Юго-Западный | 410 | 1951 | 1-я Оборонная улица |
| Ворошилова улица | Устиновский | Автопроизводство | 1860 | 1970 | |
| Восточная магистраль улица | Устиновский | ||||
| Восточная улица | Первомайский | 850 | 1928 | ||
| Воткинский переулок | Индустриальный | Культбаза | 940 | 1937 | |
| Воткинское шоссе | Индустриальный, Устиновский |
Буммаш | 9960 | 1962 | |
| Въездной проезд | Ленинский | мкр. Липовая роща | 240 | 1994 | |
| Выборная улица | Ленинский | Строитель | 500 | 1937 | |
| Выемка улица | Ленинский | 1820 | Посёлок Выемка | ||
| Высотная улица | Первомайский | Ракетный | 580 | 1959 | |
| Выставочная улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 990 | 1957 | |
| Выставочный переулок | Индустриальный | Сельхозвыставка | 1968 | ||
| Вьюжная улица | Индустриальный | Пазелы | 1070 | 1994 | |
| Вятская улица | Индустриальный | Пазелы | 1500 | 1994 | |
| Вятский проезд | Индустриальный | Пазелы | 520 | 1994 | |
| Г | |||||
| Габдулхая Тукая улица | Ленинский | мкр. Радужный | 1400 | 1991 | |
| Гагарина улица | Ленинский | Привокзальный | 3760 | 1957 | Узловая улица |
| Гайдара улица | Ленинский | Юго-Западный | 200 | 1955 | |
| Гастелло улица | Ленинский | Малиновая гора | 310 | 1945 | |
| Гвардейский переулок | Ленинский | Привокзальный | 830 | 1955 | Улица Громова |
| Герцена улица | Индустриальный | Карлутский | 890 | 1939 | |
| Глинки улица | Ленинский | 250 | 1941 | ||
| Гоголя бульвар | Индустриальный | Центральный | 363 | 11-я улица, улица Гоголя | |
| Голублева улица | Ленинский | 2390 | |||
| Гончарова улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 300 | 1957 | |
| Горная улица | Октябрьский | Новоорловка | 400 | Летняя улица | |
| Городская улица | Первомайский | Люлли | 750 | Школьная улица | |
| Гороховая улица | Первомайский | Люлли | 320 | 2009 | |
| Госстраха проезд | Индустриальный | Культбаза | 700 | 1947 | Школьный переулок |
| Гранитная улица | Ленинский | Нагорный | 300 | 1951 | Улица Лысенко |
| Гранитный переулок | Ленинский | Нагорный | 340 | 1955 | |
| Граховская улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 330 | Лесная улица | |
| Грибная улица | Индустриальный | Пазелы | 370 | 1994 | |
| Грибоедова переулок | Индустриальный | Культбаза | 625 | 1939 | |
| Грибоедова улица | Индустриальный | Культбаза | 2450 | 1939 | |
| Гусева улица | Первомайский | 500 | 1939 | Болотная улица | |
| Д | |||||
| Дачная улица | Ленинский | Воложка | 1490 | 1935 | |
| Дачный переулок | Ленинский | Воложка | 190 | 2004 | |
| Декабристов переулок | Индустриальный | Культбаза | 200 | ||
| Декабристов улица | Индустриальный | Культбаза | 590 | ||
| Декабрьский переулок | Ленинский | Привокзальный | 250 | 1954 | Переулок Кожедуба |
| Декоративная улица | Индустриальный | Пазелы | 920 | ||
| Делегатская улица | Ленинский | 190 | 3-я Береговая улица | ||
| Деловая улица | Ленинский | Привокзальный | 1450 | 1947 | 4-й, 5-й, 6-й, 7-й, 8-й, 9-й переулки Фурманова |
| Демократическая улица | Первомайский | мкр. Костина мельница | 680 | 1946 | |
| Демьяна Бедного переулок | Ленинский | Нагорный | 970 | 1934 | |
| Демьяна Бедного улица | Ленинский | Нагорный | 1770 | 1934 | |
| Деповский проезд | Устиновский | 714 | 1967 | ||
| Депутатская улица | Ленинский | 1210 | 1933 | Депутатский переулок | |
| Деревообделочная улица | Ленинский | 690 | 1935 | ||
| Деревообделочный переулок | Ленинский | 250 | 1938 | Чернышевский переулок | |
| Дерябина проезд | Ленинский | 1120 | Плотинная улица | ||
| Джамбула переулок | Ленинский | 300 | 1956 | ||
| Джамбула улица | Ленинский | 1860 | 1939 | ||
| Дзержинского проезд | Первомайский | 900 | |||
| Дзержинского улица | Индустриальный | Буммаш | 1380 | 1964 | Улица Строителей |
| Динамовская улица | Ленинский | Привокзальный | 1830 | 1938 | |
| Донская 1-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 400 | 1959 | |
| Донская 2-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 320 | 1959 | |
| Донская 3-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 240 | 1959 | |
| Донская 4-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 230 | 1959 | |
| Донская 5-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 300 | 1959 | |
| Донская улица | Ленинский | Юго-Западный | 390 | 1946 | |
| Дорожная улица | Октябрьский | Игерманский | 210 | 2004 | |
| Достоевского переулок | Ленинский | Нагорный | 200 | 1955 | |
| Достоевского улица | Ленинский | Нагорный | 690 | 1934 | 7-я улица Рабочего посёлка |
| Дружбы улица | Ленинский | Привокзальный | 1670 | Станция Ижевск-1 | |
| Дружная улица | Октябрьский | Игерманский | 500 | 2007 | |
| Дружный проезд | Ленинский | мкр. Липовая роща | 200 | 1994 | |
| Дубравная улица | Ленинский | мкр. Берёзово | 300 | 1-я Лесная улица | |
| Дунайская улица | Первомайский | 480 | 1957 | Болотный переулок | |
| Е | |||||
| Еловая улица | Ленинский | Юго-Западный | 110 | 1988 | |
| Енисейский проезд | Ленинский | Привокзальный | 730 | 1953 | Проезд Шолохова, Студенческий проезд |
| Ершовская улица | Октябрьский | Игерманский | 1600 | Центральная улица | |
| Ж | |||||
| Жасминовая улица | Октябрьский | Игерманский | 850 | 2005 | |
| Железнодорожный переулок | Первомайский | 2160 | 1931 | ||
| Жемчужная улица | Октябрьский | Игерманский | 480 | 2005 | |
| Жечева проезд | Первомайский | Южный | 670 | 1938 | |
| Жечева улица | Первомайский | Южный | 700 | Потерянная улица, Промышленная улица | |
| Живописная улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 230 | ||
| Живописный проезд | Индустриальный | Сельхозвыставка | 180 | ||
| Живсовхозная улица | Ленинский | Машиностроитель | 1730 | Посёлок Живсовхоз | |
| Жуковского переулок | Ленинский | Строитель | 220 | 1948 | |
| Жуковского проезд | Индустриальный | Культбаза | 720 | 1952 | |
| З | |||||
| Заводская улица | Ленинский | Нагорный | 1170 | 1924 | |
| Заводской переулок | Ленинский | Нагорный | 1000 | 1949 | |
| Завьяловская улица | Первомайский | Позимь | 340 | 1941 | |
| Загородная улица | Ленинский | 1980 | 1927 | ||
| Загородный переулок | Ленинский | 1340 | 1950 | ||
| Западная улица | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 1780 | 1927 | |
| Западный переулок | Ленинский | 1350 | 1927 | ||
| Заречная улица | Первомайский | Люлли | 1280 | 2009 | |
| Заречное шоссе | Ленинский | Строитель | 740 | ||
| Заречный переулок | Первомайский | Люлли | 1280 | 2009 | |
| Звеньевой переулок | Ленинский | 150 | 1941 | ||
| Звёздная улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 1000 | 1994 | |
| Зелёная улица | Ленинский | Машиностроитель | 490 | ||
| Земляничная улица | Индустриальный | Пазелы | 830 | 1994 | |
| Зенитная улица | Индустриальный | Центральный | 1926 | ||
| Зимняя улица | Первомайский | Воткинский | 770 | 1969 | |
| Зодчего Дудина набережная | Октябрьский | 2400 | Набережная улица | ||
| Зои Космодемьянской улица | Ленинский | Строитель | 490 | 1947 | |
| И | |||||
| Ивана Сусанина улица | Ленинский | Юго-Западный | 480 | 1937 | |
| Ивановская улица | Ленинский | Нагорный | 490 | 1932 | 6-я улица Рабочего посёлка |
| Ивановский переулок | Ленинский | Нагорный | 330 | 1932 | 6-й переулок Рабочего посёлка |
| Ивовая улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 350 | ||
| Игринская улица | Первомайский | Аэропорт | 170 | 1927 | Советская улица |
| Ижевский переулок | Ленинский | Нагорный | 450 | 1926 | Безымянный переулок |
| Ижовая улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 300 | Клубная улица | |
| Изумрудная улица | Первомайский | Медведевский | 560 | ||
| Ильинская улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 380 | Луговая улица | |
| Ильича переулок | Ленинский | Привокзальный | 190 | 1955 | |
| Ильфата Закирова улица | Первомайский | Аэропорт | 620 | 2003 | Первомайская улица |
| Инвентарный переулок | Ленинский | 410 | |||
| Индустриальная улица | Индустриальный | Карлутский | 810 | 1932 | Индустриальный переулок |
| Индустриальный переулок | Индустриальный | Карлутский | 440 | 1954 | |
| Инкубаторный переулок | Первомайский | Воткинский | 500 | 1955 | |
| Инструментальная улица | Ленинский | 2270 | 1928 | ||
| Инструментальный переулок | Ленинский | 325 | 1930 | ||
| Интернатная улица | Ленинский | Воложка | 1510 | 1962 | |
| Интернациональный переулок | Первомайский | Центральный | 890 | Узенький переулок | |
| Ипподромная улица | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 1390 | 1933 | |
| Ипподромный проезд | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 290 | 1954 | |
| Иркутская улица | Ленинский | Привокзальный | 570 | 1929 | Старая Азина улица |
| Июльская улица | Ленинский | Нагорный | 1460 | 1924 | |
| Июльский переулок | Ленинский | 450 | 1936 | ||
| К | |||||
| Кавказская улица | Ленинский | Юго-Западный | 300 | 1976 | |
| Казанская улица | Ленинский | Привокзальный | 500 | 1924 | |
| Калашникова проспект | Устиновский | Аэропорт | 1710 | 1994 | |
| Календарная улица | Первомайский | Позимь | 470 | 1958 | |
| Калининградская улица | Ленинский | Юго-Западный | 830 | 1959 | |
| Калиновая улица | Ленинский | Воложка | 180 | ||
| Калиновая улица | Индустриальный | Пазелы | 370 | 1994 | |
| Калужская улица | Первомайский | мкр. Костина мельница | 1280 | 1946 | |
| Камбарская улица | Первомайский | Аэропорт, Ракетный | 2650 | 1939 | Совхозная улица |
| Камбарский переулок | Первомайский | Ракетный | 1010 | Совхозный переулок | |
| Каменская улица | Первомайский | Люлли | 1300 | 2004 | |
| Камская улица | Первомайский | Позимь | 1910 | 1938 | 2-я Торфяная улица |
| Камская 2-я улица | Первомайский | Позимь | 100 | ||
| Камский переулок | Первомайский | Позимь | 460 | 1938 | 3-я Торфяная улица |
| Камышовая улица | Индустриальный | Пазелы | 800 | ||
| Карла Либкнехта улица | Первомайский | Центральный, Южный | 2690 | Моклецовский переулок | |
| Карла Маркса проезд | Первомайский | Воткинский | 500 | 1955 | |
| Карла Маркса улица | Октябрьский, Первомайский |
6300 | Старая улица | ||
| Карлутская набережная | Первомайский | Центральный | 900 | 1940 | |
| Карлутский переулок | Индустриальный | Центральный | 90 | 1938 | |
| Карсовайская улица | Ленинский | Нагорный | 290 | 1970 | |
| Карсовайский переулок | Ленинский | Нагорный | 120 | 1971 | |
| Картофельная улица | Первомайский | Люлли | 350 | 2009 | |
| Каштановая улица | Октябрьский | Игерманский | 470 | 2005 | |
| Квартальный проезд | Первомайский | Южный | 640 | 1951 | Квартальный переулок |
| Кедровая улица | Первомайский | Люлли | 750 | 2009 | |
| Кедровый проезд | Ленинский | мкр. Новые Парники | 300 | ||
| Керамическая улица | Ленинский | Строитель | 300 | 1944 | 3-я Шабердинская улица |
| Киварская улица | Октябрьский | Игерманский | 1600 | Ключевая улица | |
| Киевская улица | Ленинский | Нагорный | 590 | 1938 | Улица им. Фёдорова |
| Киевский переулок | Ленинский | Нагорный | 300 | 1938 | |
| Кирзаводская улица | Ленинский | Нагорный | 280 | 1986 | |
| Кирова улица | Индустриальный, Октябрьский |
2770 | Вятская улица | ||
| Кирпичная улица | Ленинский | 2570 | 1926 | ||
| Кирпичный переулок | Ленинский | 1060 | 1924 | ||
| Кишинёвская улица | Ленинский | Юго-Западный | 610 | 1959 | 2-я Московская улица |
| Клеверная улица | Октябрьский | мкр. Горка | 1200 | 1994 | |
| Кленовая улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 200 | 1994 | |
| Кленовый проезд | Ленинский | Юго-Западный | 170 | ||
| Клубная улица | Ленинский | Строитель | 1860 | 1937 | Клубный переулок |
| Клюквенная улица | Индустриальный | Пазелы | 290 | 1994 | |
| Ключевой проезд | Ленинский | мкр. Липовая роща | 200 | 1994 | |
| Ключевская 1-я улица | Ленинский | Нагорный | 150 | ||
| Ключевская улица | Ленинский | Нагорный | 110 | 1926 | |
| Ключевской переулок | Ленинский | Нагорный | 100 | 1939 | |
| Колосковая улица | Октябрьский | Новоорловка | 2500 | Орловская улица | |
| Колосковый проезд | Октябрьский | Новоорловка | 500 | Орловский проезд | |
| Колхозная улица | Ленинский | 2620 | Вотский переулок | ||
| Кольцевая улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 2560 | ||
| Кольцевой проезд | Индустриальный | Сельхозвыставка | 300 | ||
| Комбайнерская улица | Ленинский | Привокзальный | 260 | 1960 | |
| Комбинатная улица | Первомайский | Воткинский | 780 | 1938 | |
| Комбинатный проезд | Первомайский | Воткинский | 1140 | 1954 | |
| Коммунальная улица | Ленинский | Юго-Западный | 550 | 1934 | 6-й переулок Жданова |
| Коммунаров переулок | Первомайский | Южный | 1947 | ||
| Коммунаров улица | Первомайский, Октябрьский, Индустриальный |
Южный, Центральный, Север |
4556 | 10-я улица, улица Бедноты | |
| Комсомольская улица | Первомайский | Южный | 1060 | 1925 | Улица Ломоносова |
| Комсомольский проезд | Первомайский | Южный | 240 | 1939 | |
| Кооперативная улица | Индустриальный | Центральный | 450 | 1938 | |
| Копровый проезд | Устиновский | 1860 | 2004 | ||
| Короткая улица | Ленинский | Привокзальный | 2900 | 1932 | |
| Короткий переулок | Ленинский | Привокзальный | 720 | 1954 | |
| Короткова улица | Устиновский | Восточный | 840 | 1973 | |
| Костина Мельница улица | Первомайский | мкр. Костина мельница | Посёлок Костина мельница | ||
| Котовского улица | Первомайский | Южный | 740 | 1935 | |
| Крайняя улица | Индустриальный | Пазелы | 430 | 1994 | |
| Красина переулок | Ленинский | Привокзальный | 620 | 1952 | |
| Красина улица | Ленинский | Привокзальный | 2280 | 1931 | |
| Красная улица | Октябрьский, Первомайский |
Центральный, Южный |
2729 | Куренная улица, улица Чехова | |
| Красноармейская улица | Октябрьский, Первомайский |
3200 | 6-я улица, Госпитальная улица, Ижевская улица | ||
| Красноармейский переулок | Первомайский | Южный | 480 | 1951 | |
| Красногеройская улица | Октябрьский, Индустриальный |
Центральный | 2300 | Коньшин переулок, Красногеройский переулок | |
| Красногорская улица | Первомайский | Аэропорт | 420 | Садовая улица | |
| Краснознамённая улица | Ленинский | Нагорный | 360 | 5-я улица | |
| Краснознамённый переулок | Ленинский | Нагорный | 180 | 1950 | |
| Краснопосельская улица | Первомайский | Воткинский | 1040 | 1929 | |
| Крестьянский проезд | Индустриальный | Пазелы | 230 | 1994 | |
| Крылова проезд | Ленинский | 90 | 1955 | ||
| Крылова улица | Ленинский | 1170 | 1938 | ||
| Крымская улица | Ленинский | Нагорный | 1470 | 1925 | Улица Папанина |
| Крымский переулок | Ленинский | Нагорный | 500 | 1956 | |
| Кубанская улица | Ленинский | Юго-Западный | 410 | 1976 | |
| Кузебая Герда улица | Ленинский | Строитель | 550 | ||
| Кузнечная улица | Индустриальный | Север | 1000 | 1938 | |
| Куйбышева улица | Первомайский | Ипподромный | 510 | 1947 | |
| Кунгурцева улица | Индустриальный | мкр. Столичный | 2012 | ||
| Курековская улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 900 | ||
| Курортная улица | Первомайский | Ипподромный | 800 | 1960 | |
| Кутузова улица | Ленинский | Нагорный | 390 | 1946 | 11-я улица |
| Л | |||||
| Лагерная улица | Индустриальный | 720 | 1935 | ||
| Лагерный переулок | Индустриальный | 370 | |||
| Ладыгина улица | Ленинский | Нагорный | 390 | 1950 | |
| Лазоревая улица | Ленинский | мкр. Радужный | 1500 | 1991 | |
| Лазоревый переулок | Ленинский | мкр. Радужный | 190 | 1994 | |
| Лазурный переулок | Ленинский | мкр. Радужный | 170 | 1994 | |
| Леваневского улица | Ленинский | Привокзальный | 2740 | 1937 | |
| Левобережная улица | Индустриальный | Пазелы | 330 | ||
| Ленина улица | Первомайский, Устиновский |
7020 | Бодалёвский переулок, улица Труда | ||
| Ленинградская улица | Ленинский | Привокзальный | 2030 | 1937 | Улица Байдукова |
| Лермонтова улица | Ленинский | 730 | 1937 | ||
| Лесная Поляна улица | Ленинский | мкр. Радужный | 250 | ||
| Лесная улица | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 1900 | 1925 | |
| Лесной 2-й переулок | Ленинский | Юго-Западный | 200 | ||
| Лесной переулок | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 2030 | 1950 | |
| Лесной Хутор улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 200 | 1994 | |
| Лесозаводская улица | Ленинский | 1956 | |||
| Лесопильная улица | Ленинский | 580 | 1935 | ||
| Летняя улица | Первомайский | Люлли | 750 | 2009 | |
| Линейная улица | Устиновский | мкр. Старки | |||
| Линейный переулок | Первомайский | Позимь | 1510 | 1959 | |
| Липовая улица | Октябрьский | Игерманский | 530 | 2005 | |
| Листопадная улица | Индустриальный | Пазелы | 800 | ||
| Литвинова улица | Индустриальный | Культбаза | 1850 | 1927 | |
| Литейная улица | Ленинский | Нагорный | 320 | 1925 | |
| Литейный переулок | Ленинский | Нагорный | 185 | 1951 | |
| Литовская улица | Ленинский | Привокзальный | 1220 | 1939 | 2-й переулок Фурманова |
| Лихвинцева улица | Октябрьский | Центральный | 2140 | Овчинников переулок | |
| Лозовая улица | Ленинский | мкр. Радужный | 480 | 1991 | |
| Лозовская улица | Октябрьский | Игерманский | Молодёжная улица | ||
| Локомотивная улица | Ленинский | Привокзальный | 700 | 1957 | |
| Ломоносова улица | Индустриальный | Центральный | 600 | 12-я улица | |
| Луговая улица | Ленинский | 90 | 2-я Береговая улица | ||
| Луговая улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 450 | ||
| Луговой проезд | Ленинский | мкр. Липовая роща | 350 | 1994 | |
| Луначарского улица | Ленинский | Строитель | 460 | 1926 | |
| Лунная улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 1100 | 1994 | |
| Лучистая 1-я улица | Индустриальный | Пазелы | 350 | ||
| Лучистая 2-я улица | Индустриальный | Пазелы | 520 | ||
| Лучистая 3-я улица | Индустриальный | Пазелы | 820 | ||
| Лучистый проезд | Индустриальный | Пазелы | 290 | ||
| Лыжная улица | Октябрьский | мкр. Горка | 800 | 1994 | |
| Льва Толстого проезд | Индустриальный | Культбаза | 430 | 1947 | |
| Льва Толстого улица | Индустриальный | Культбаза | 645 | 1947 | |
| Люллинская улица | Первомайский | Люлли | 1200 | Молодёжная улица | |
| М | |||||
| Магистральная улица | Первомайский | Воткинский | 3090 | 1954 | |
| Майская улица | Октябрьский, Индустриальный |
Север | 1920 | 1927 | Майский переулок |
| Максима Горького улица | Октябрьский, Первомайский |
Центральный | 3340 | Базарная улица, Коммунальная улица | |
| Малахитовая улица | Индустриальный | Пазелы | 430 | 1994 | |
| Малахова улица | Первомайский | Ипподромный | 130 | 1960 | |
| Маленький переулок | Индустриальный | Пазелы | 160 | 1994 | |
| Малиновая Гора 1-я улица | Ленинский | Малиновая гора | |||
| Малиновая Гора 2-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 560 | ||
| Малиновая Гора 3-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 250 | ||
| Малиновая Гора 4-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 280 | ||
| Малиновая Гора 5-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 150 | ||
| Малиновая Гора 6-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 350 | ||
| Малиновая Гора 7-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 400 | ||
| Малиновая Гора 8-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 280 | ||
| Малиновая Гора 9-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 270 | ||
| Малиновая Гора 10-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 380 | ||
| Малиновая улица | Индустриальный | Пазелы | 400 | 1994 | |
| Малиновый проезд | Индустриальный | Пазелы | 400 | 1994 | |
| Марата улица | Первомайский | 600 | 1935 | ||
| Маркина проезд | Первомайский | Позимь | 370 | 1957 | |
| Маркина улица | Первомайский | Позимь | 2300 | 1945 | 1-я Торфяная улица |
| Мартовский переулок | Ленинский | Нагорный | 380 | 1955 | Переулок Жданова |
| Маслюкова улица | Устиновский | Аэропорт | 810 | 2011 | Молодёжная улица |
| Матросова улица | Ленинский | Строитель | 200 | 1946 | |
| Маяковского улица | Ленинский | 3180 | 1-я Береговая улица | ||
| Медведевская улица | Первомайский | Медведевский | 400 | 1947 | |
| Медведевский переулок | Первомайский | Медведевский | 130 | 1947 | |
| Медовая улица | Индустриальный | Пазелы | 310 | 1994 | |
| Мельничная улица | Первомайский | 1250 | 1938 | ||
| Металлистов улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1100 | 1927 | Переулок Металлистов |
| Металлургический переулок | Октябрьский | Северо-Западный | 1930 | ||
| Металлургов улица | Октябрьский | Северо-Западный | 400 | 1953 | |
| Механизаторская улица | Ленинский | Привокзальный | 650 | 1967 | |
| Милиционная улица | Октябрьский | Центральный | 2060 | Береговая улица, улица Красного террора | |
| Милиционный переулок | Октябрьский | Север | 1929 | ||
| Минская улица | Ленинский | Привокзальный | 610 | 1958 | |
| Мира переулок | Ленинский | Нагорный | 800 | 1959 | |
| Мира улица | Ленинский | Нагорный | 780 | 1938 | Улица Кренкеля |
| Михайлова проезд | Индустриальный | Карлутский | 375 | 1945 | |
| Михайлова улица | Индустриальный, Первомайский |
2820 | 1937 | ||
| Мичурина улица | Индустриальный | Карлутский | 540 | 1937 | |
| Млечная улица | Октябрьский | мкр. Горка | 800 | 2008 | |
| Можарова переулок | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 1956 | Переулок Жданова | |
| Можарова улица | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 1688 | 1928 | Улица Максима Горького, улица Жданова |
| Можгинская улица | Ленинский | Привокзальный | 710 | 1941 | |
| Можжевеловая улица | Индустриальный | Пазелы | 420 | 1994 | |
| Молодёжная улица | Устиновский | Аэропорт | 1510 | 1979 | |
| Молодогвардейская улица | Ленинский | Строитель | 260 | 1947 | |
| Московская улица | Ленинский | 2220 | 1954 | Улица Жукова | |
| Мостовая улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 460 | ||
| Моторная улица | Первомайский | Аэропорт | 800 | Кирпичная улица | |
| Мужвайская улица | Ленинский | Строитель | 1470 | 1937 | |
| Мурмана проезд | Первомайский | Воткинский | 780 | 1954 | |
| Мурмана улица | Первомайский | Воткинский | 720 | 1938 | |
| Мусы Джалиля улица | Ленинский | Привокзальный | 1160 | 1938 | 1-й переулок Фурманова |
| Н | |||||
| Наговицына улица | Октябрьский | Центральный | 880 | 1925 | Переулок Будённого |
| Нагорная улица | Ленинский | Нагорный, Привокзальный | 2580 | Нагорный переулок | |
| Нагорный проезд | Ленинский | Привокзальный | 134 | 1938 | |
| Нахимова проезд | Первомайский | Южный | 90 | 1934 | |
| Некрасова переулок | Ленинский | 270 | 1939 | ||
| Некрасова проезд | Ленинский | 470 | 1950 | ||
| Некрасова улица | Ленинский | 590 | 1935 | ||
| Нижняя улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1100 | 1951 | Нижний переулок |
| Николая Островского улица | Ленинский | 800 | 1935 | ||
| Никольская улица | Индустриальный | Пазелы | 360 | 1994 | |
| Новая Восьмая улица | Октябрьский | Север | 400 | 1926 | |
| Новая улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 230 | ||
| Новгородская улица | Ленинский | Юго-Западный | 1900 | 1959 | |
| Новгородская 1-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 100 | 1959 | |
| Новгородская 2-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 260 | 1959 | |
| Новгородская 3-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 80 | 1959 | |
| Новгородский проезд | Ленинский | Юго-Западный | 70 | 1960 | |
| Новоажимова улица | Ленинский | 2630 | 1980 | ||
| Новоалександровская улица | Ленинский | мкр. Александрово | 1780 | 2004 | Деревня Александрово |
| Новоеловская улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 800 | Южная улица | |
| Новосельская улица | Ленинский | мкр. Радужный | 900 | 1991 | |
| Новослободская улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 250 | ||
| Новосмирновская улица | Устиновский | мкр. Смирново | 3000 | 2004 | |
| Новостроительная улица | Ленинский | Строитель | 830 | 1937 | Новая улица |
| Новоцентральная улица | Октябрьский | Игерманский | 1200 | ||
| Новошестнадцатая улица | Ленинский | Строитель | 460 | ||
| Новоярушкинская улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 1740 | 2004 | |
| Новый переулок | Ленинский | Юго-Западный | 230 | ||
| О | |||||
| Областная улица | Ленинский | Привокзальный, Нагорный | 3010 | 1927 | Областной переулок |
| Обнорского проезд | Первомайский | Воткинский | 630 | 1954 | Проезд Фурманова |
| Обнорского улица | Первомайский | Воткинский | 600 | 1938 | Улица Фурманова |
| Оборонная улица | Ленинский | Юго-Западный | 710 | 1938 | |
| Объездной переулок | Индустриальный | Пазелы | 1320 | ||
| Объездной проезд | Индустриальный | Пазелы | 140 | 1994 | |
| Овражная улица | Ленинский | Нагорный | 1100 | 1927 | Овражный переулок |
| Овражный переулок | Ленинский | Нагорный | 70 | ||
| Овсяная улица | Первомайский | Люлли | 320 | 2009 | |
| Огнеупорная улица | Ленинский | Нагорный | 680 | 1932 | |
| Огнеупорный переулок | Ленинский | Нагорный | 170 | 1952 | |
| Одесская улица | Ленинский | Юго-Западный | 740 | 1959 | 3-я Оборонная улица |
| Озёрный переулок | Первомайский | Позимь | 250 | 1960 | |
| Октябринская улица | Устиновский | мкр. Октябри | 580 | 1939 | |
| Октябрьский переулок | Первомайский | Южный | 520 | Бодинский переулок | |
| Олега Кошевого проезд | Ленинский | Строитель | 340 | 1954 | |
| Олега Кошевого улица | Ленинский | Строитель | 970 | 1947 | |
| Ольховая улица | Ленинский | мкр. Радужный | 760 | 1991 | |
| Ольховская улица | Октябрьский | Игерманский | 1000 | Центральная улица | |
| Омский переулок | Ленинский | Привокзальный | 290 | 1938 | Песчаный переулок |
| Оранжевая улица | Ленинский | Юго-Западный | 270 | 1988 | |
| Оранжерейная улица | Индустриальный | Пазелы | 250 | 1994 | |
| Оранжерейный переулок | Индустриальный | Пазелы | 210 | ||
| Оранжерейный проезд | Индустриальный | Пазелы | 450 | ||
| Орджоникидзе проезд | Первомайский | Южный | 190 | 1953 | |
| Орджоникидзе улица | Первомайский | 3590 | Трактовая улица | ||
| Орловская улица | Ленинский | Нагорный | 490 | 1925 | 3-я улица Рабочего посёлка |
| Орловский переулок | Ленинский | Нагорный | 590 | 1941 | 3-й переулок Рабочего посёлка |
| Оросовская улица | Октябрьский | Игерманский | 600 | Полевая улица | |
| Орсовская улица | Ленинский | 600 | 1935 | ||
| Орсовский переулок | Ленинский | 510 | 1939 | ||
| Оружейная улица | Ленинский | Юго-Западный | 540 | 1956 | 5-й переулок Жданова |
| Оружейника Драгунова улица | Ленинский | Строитель | 1330 | 1947 | Улица 30 лет Октября |
| Оружейников улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 1220 | 1994 | Шулдыр ульча |
| Осенний переулок | Индустриальный | Пазелы | 390 | 1994 | |
| Осенняя улица | Индустриальный | Пазелы | 420 | 1994 | |
| Осиновая улица | Ленинский | Воложка | 380 | ||
| Осипенко переулок | Ленинский | Нагорный | 230 | 1960 | |
| Осипенко улица | Ленинский | Нагорный | 780 | 1938 | |
| Откосный переулок | Ленинский | Привокзальный | 310 | Улица Пинаевка | |
| Охотная улица | Ленинский | Строитель | 210 | 1938 | |
| Охотный переулок | Ленинский | Строитель | 150 | Проезд Жуковского | |
| П | |||||
| Пазелинская улица | Индустриальный | Пазелы | 800 | ||
| Пазелинский проезд | Индустриальный | Пазелы | 420 | 1994 | |
| Пальниковая улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 430 | Парниковая улица | |
| Пальниковый проезд | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 120 | ||
| Парашютная улица | Ленинский | Привокзальный, Юго-Западный | 2140 | 1937 | Парашютный переулок |
| Парковая улица | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 1460 | 1934 | |
| Парковый проезд | Индустриальный | Культбаза | 250 | 1939 | |
| Парниковая 1-я улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 520 | ||
| Парниковая 2-я улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 520 | ||
| Парниковая улица | Первомайский | Воткинский | 190 | 1958 | |
| Парниковый проезд | Первомайский | Воткинский | 260 | 1959 | |
| Партизанская улица | Первомайский | Воткинский | 1100 | 1935 | |
| Партизанский проезд | Первомайский | Воткинский | 1949 | Проезд Чехова | |
| Пархоменко улица | Индустриальный | Культбаза | 580 | 1940 | |
| Пасечный проезд | Индустриальный | Сельхозвыставка | 490 | ||
| Пастухова улица | Первомайский | Центральный | 1790 | Пуренгов переулок | |
| Первомайская улица | Первомайский | Аэропорт | 730 | 1934 | |
| Пермская улица | Ленинский | Юго-Западный | 410 | 1953 | 1-я Московская улица |
| Перова улица | Индустриальный | Карлутский | 350 | 1959 | |
| Песочная улица | Октябрьский | Северо-Западный | 2400 | 1934 | Песочный переулок |
| Песчаный проезд | Ленинский | мкр. Липовая роща | 300 | 1994 | |
| Петрова улица | Устиновский | Восточный | 1690 | 1973 | |
| Пионерская улица | Первомайский | Южный | 1150 | 1925 | Улица Гоголя |
| Пироговская улица | Ленинский | Нагорный | 310 | 1949 | 12-я улица Рабочего посёлка |
| Писарева улица | Ленинский | 510 | 1938 | ||
| Писателя Самсонова улица | Устиновский | Аэропорт | 1320 | 2005 | Молодёжная улица |
| Пихтовая улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 420 | Заречная улица | |
| Планерная улица | Ленинский | Привокзальный | 1000 | 1937 | Планерный переулок |
| Планетная улица | Ленинский | Нагорный | 220 | 1932 | Ударная улица |
| Планетный переулок | Ленинский | Нагорный | 170 | 1938 | Переулок Фёдорова |
| Пограничника Сергея Борина улица | Ленинский | Юго-Западный | 300 | 1988 | Голубая улица |
| Подгорная улица | Первомайский | Южный | 1050 | 1938 | |
| Подгорный переулок | Первомайский | Южный | 1010 | 1938 | |
| Подлесная 1-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 860 | ||
| Подлесная 2-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 540 | 1922 | |
| Подлесная 3-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 820 | 1925 | |
| Подлесная 4-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1090 | 1926 | |
| Подлесная 5-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1410 | 1926 | |
| Подлесная 6-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1310 | 1926 | |
| Подлесная 7-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1420 | 1929 | |
| Подлесная 8-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 400 | 1937 | |
| Подлесная 9-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1000 | 1939 | |
| Подлесная 10-я улица | Октябрьский | Северо-Западный | 300 | 1947 | |
| Подлесный 4-й проезд | Октябрьский | Северо-Западный | 1947 | ||
| Подлесный 8-й проезд | Октябрьский | Северо-Западный | 250 | 1955 | |
| Позимь улица | Первомайский | Позимь | 300 | Посёлок Позимь | |
| Пойма улица | Ленинский | 5730 | 1922 | ||
| Покровского переулок | Ленинский | Нагорный | 720 | 1959 | |
| Покровского улица | Ленинский | Нагорный | 975 | 1932 | |
| Полевая улица | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 1570 | 1924 | |
| Полевой переулок | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 1470 | 1947 | |
| Полевская улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 160 | Полевая улица | |
| Полигонная улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 150 | 1994 | |
| Полтавская улица | Ленинский | Юго-Западный | 410 | 1959 | 2-я Оборонная улица |
| Постольская улица | Ленинский | 1800 | 1935 | ||
| Потёмкина улица | Индустриальный | Культбаза | 1830 | 1938 | |
| Почтовая улица | Ленинский | Нагорный | 490 | 1926 | 2-я улица Рабочего посёлка |
| Почтовый переулок | Ленинский | Нагорный | 510 | 1941 | 2-й переулок Рабочего посёлка |
| Праздничная улица | Октябрьский | мкр. Горка | 1000 | 1994 | |
| Праздничный проезд | Октябрьский | мкр. Горка | 800 | 2004 | |
| Прасовский переулок | Первомайский | Центральный | 280 | ||
| Приветливая улица | Индустриальный | Пазелы | 640 | 1994 | |
| Придорожная улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 400 | ||
| Приусадебная улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 200 | ||
| Промышленная улица | Первомайский | Южный | 1190 | 1953 | |
| Просторная улица | Октябрьский | Игерманский | 1000 | ||
| Проточная улица | Индустриальный | Пазелы | 250 | 1994 | |
| Профессора Рупасова улица | Устиновский | Восточный | 1640 | 1987 | Южная улица, Чемошурская улица |
| Профсоюзный переулок | Индустриальный | Карлутский | 1570 | 1929 | |
| Прохладная улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 600 | 1994 | |
| Прудовая улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 1420 | 1994 | |
| Пугачёва переулок | Первомайский | Воткинский | 590 | 1953 | |
| Пугачёва улица | Первомайский | Воткинский | 640 | 1925 | |
| Пушкинская улица | Первомайский, Октябрьский |
5660 | 8-я улица, Пролетарская улица | ||
| Пушкинский проезд | Первомайский | Южный | 720 | 1951 | |
| Пшеничная улица | Первомайский | Люлли | 750 | 2009 | |
| Пятницкая улица | Индустриальный | Пазелы | 490 | ||
| Пятницкий проезд | Индустриальный | Пазелы | 290 | ||
| Р | |||||
| Рабочая улица | Первомайский | Южный | 740 | 1928 | |
| Раздельный переулок | Октябрьский | Север | 900 | 1926 | |
| Раздольная улица | Октябрьский | Игерманский | 1370 | 2005 | |
| Раздольный проезд | Октябрьский | Игерманский | 170 | 2005 | |
| Районная улица | Индустриальный | Центральный | 210 | ||
| Ракетная улица | Первомайский | Ракетный | 1300 | 1932 | Луговая улица |
| Ракетный переулок | Первомайский | Ракетный | 250 | 1959 | |
| Ракитовая улица | Октябрьский | Игерманский | 750 | 2005 | |
| Революционная улица | Первомайский, Октябрьский |
Южный, Центральный |
1380 | 9-я улица, улица Сталина | |
| Революционный переулок | Первомайский | Южный | 1949 | ||
| Редукторная улица | Индустриальный | Культбаза | 1951 | ||
| Редукторный проезд | Индустриальный | Культбаза | 1951 | ||
| Репина улица | Индустриальный | Культбаза | 910 | 1948 | |
| Речная улица | Первомайский | Южный | 260 | 1927 | |
| Родниковая улица | Октябрьский | Север | 350 | 1925 | |
| Ромашковая улица | Ленинский | мкр. Радужный | 990 | 1994 | |
| Ромашковый переулок | Ленинский | мкр. Радужный | 120 | 1994 | |
| Ростовская улица | Ленинский | Нагорный | 390 | 1926 | 5-я улица Рабочего посёлка |
| Ростовский переулок | Ленинский | Нагорный | 410 | 1941 | 5-й переулок Рабочего посёлка |
| Рубиновая улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 500 | 1994 | Изумрудная улица |
| Руднева проезд | Первомайский | Воткинский | 600 | 1958 | |
| Руднева улица | Первомайский | Воткинский | 880 | 1931 | Улица Чехова |
| Ручейная улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 180 | ||
| Ручейный 1-й проезд | Индустриальный | Сельхозвыставка | 230 | ||
| Ручейный 2-й проезд | Индустриальный | Сельхозвыставка | 120 | ||
| Рыбацкая улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 360 | 1994 | |
| Рылеева улица | Первомайский | Ипподромный | 490 | 1955 | |
| Рябиновая улица | Ленинский | Юго-Западный | 540 | 1988 | |
| Рязанская улица | Ленинский | Нагорный | 490 | 1927 | 4-я улица Рабочего посёлка |
| Рязанский переулок | Ленинский | Нагорный | 420 | 1941 | 4-й переулок Рабочего посёлка |
| С | |||||
| Сабурова улица | Устиновский | Восточный | 1200 | 1974 | |
| Садиковый переулок | Ленинский | мкр. Радужный | 130 | ||
| Садовая улица | Ленинский | Нагорный | 750 | 1926 | |
| Сакко и Ванцетти улица | Октябрьский | Север | 800 | 1925 | |
| Салютовская улица | Устиновский | Автопроизводство | 1300 | 2000 | Улица Ворошилова |
| Самолётная улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 300 | Центральная улица | |
| Самолётный проезд | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 110 | 2003 | |
| Самотёчная улица | Индустриальный | Пазелы | 380 | ||
| Санаторная улица | Первомайский | Медведевский | 414 | 1947 | |
| Санаторный переулок | Первомайский | Медведевский | 250 | 1957 | |
| Саночная улица | Октябрьский | мкр. Горка | 600 | 1994 | |
| Саранская улица | Ленинский | Нагорный | 580 | 1926 | 1-я улица Рабочего посёлка |
| Саранский переулок | Ленинский | Нагорный | 400 | 1941 | 1-й переулок Рабочего посёлка |
| Сарапульская улица | Первомайский | Ракетный | 510 | 1953 | Нагорная улица |
| Саратовская улица | Ленинский | Нагорный | 690 | 1952 | 3-я Ключевая улица |
| Свердлова улица | Первомайский | Центральный | 600 | Береговая улица, улица Красного террора | |
| Светлая улица | Индустриальный | Пазелы | 520 | 1994 | |
| Свободы улица | Первомайский, Октябрьский |
Центральный, Южный |
2180 | 7-я улица | |
| Севастопольская улица | Ленинский | Юго-Западный | 980 | 1959 | |
| Северный переулок | Октябрьский | Север | 1880 | ||
| Седова проезд | Первомайский | Воткинский | 700 | 1954 | |
| Седова улица | Первомайский | Воткинский | 670 | 1938 | |
| Селтинская улица | Ленинский | Строитель | 400 | 1937 | |
| Сельская улица | Индустриальный | Сельхозвыставка | 1968 | ||
| Сельский переулок | Индустриальный | Сельхозвыставка | 255 | 1968 | |
| Сельский проезд | Индустриальный | Сельхозвыставка | 280 | ||
| Сергея Лазо улица | Октябрьский | Север | 400 | 1940 | |
| Серова улица | Индустриальный | Культбаза | 1730 | 1939 | |
| Сибирская улица | Ленинский | Привокзальный, Юго-Западный | 1230 | 1954 | Переулок Кожедуба |
| Сиреневая улица | Ленинский | Юго-Западный | 150 | ||
| Славянское шоссе | Октябрьский, Индустриальный |
Пазелы, Новоорловка | 7160 | 1994 | |
| Смирнова проезд | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 4850 | 1954 | |
| Смирнова улица | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 4840 | 1937 | |
| Смоленская улица | Октябрьский | Север | 500 | 1938 | Стахановский переулок |
| Смольная улица | Ленинский | Юго-Западный | 440 | 1959 | |
| Смольная 1-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 560 | 1959 | |
| Смольный переулок | Ленинский | Юго-Западный | 150 | ||
| Смородиновая улица | Индустриальный | Пазелы | 440 | 1994 | |
| Снайперская улица | Индустриальный | Карлутский | 300 | 1938 | |
| Снежная улица | Ленинский | Юго-Западный | 580 | 1955 | 2-я Южная улица |
| Снежный проезд | Индустриальный | Пазелы | 240 | ||
| Советская улица | Октябрьский, Первомайский, Индустриальный |
Центральный | 2600 | Троицкий переулок | |
| Совхозная 2-я улица | Ленинский | Машиностроитель | 320 | ||
| Совхозная 3-я улица | Ленинский | Машиностроитель | 460 | ||
| Совхозная улица | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 1830 | 1928 | |
| Совхозный проезд | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 860 | 1954 | |
| Соколовская улица | Индустриальный | Пазелы | 320 | ||
| Солнечная улица | Ленинский | Юго-Западный | 600 | 1988 | |
| Солнечный проезд | Ленинский | Юго-Западный | 110 | ||
| Соловьиная улица | Ленинский | Юго-Западный | 320 | 1988 | |
| Сороковой километр улица | Первомайский | Южный | 1939 | ||
| Сосновая улица | Ленинский | Нагорный | 430 | 1955 | |
| Сосновый Бор улица | Октябрьский | мкр. Горка | 600 | 1994 | |
| Сосновый переулок | Ленинский | Нагорный | 110 | 1954 | |
| Софьи Ковалевской улица | Индустриальный | Культбаза | 960 | 1938 | Безымянная улица |
| Союзная улица | Устиновский | Аэропорт, Восточный | 4800 | ||
| Спартаковский переулок | Индустриальный | Карлутский | 1200 | 1938 | |
| Спортивная улица | Октябрьский | Север | 100 | 1946 | |
| Спортивная улица | Устиновский | мкр. Старки | 3480 | ||
| Стадионная улица | Ленинский | Привокзальный | 640 | 1967 | |
| Сталеваров улица | Ленинский | Юго-Западный | 550 | 1956 | 2-й переулок Жданова |
| Стальной переулок | Ленинский | Нагорный | 200 | 1938 | Переулок Кренкеля |
| Станиславского проезд | Первомайский | Воткинский | 1953 | ||
| Станиславского улица | Первомайский | Воткинский | 1100 | 1938 | |
| Станочная улица | Ленинский | Привокзальный, Юго-Западный | 1210 | 1955 | Переулок Жукова, проезд Жукова |
| Станционная улица | Ленинский | Воложка | 980 | 1954 | |
| Старая Воложка улица | Октябрьский | Воложка | 2004 | ||
| Старосмирновская улица | Устиновский | мкр. Смирново | 1000 | Деревня Смирново | |
| Старый полигон улица | Ленинский | мкр. Полигон | 220 | Разъезд Полигон | |
| Степана Разина переулок | Первомайский | Воткинский | 200 | 1953 | |
| Степана Разина улица | Первомайский | Воткинский | 580 | 1929 | |
| Степная улица | Ленинский | Привокзальный | 2390 | 1937 | Улица Громова |
| Стрелковая улица | Индустриальный | Культбаза | 800 | 1939 | |
| Строителей улица | Индустриальный | Буммаш | 690 | 1964 | |
| Студенческая улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1100 | 1970 | |
| Суворова улица | Первомайский | Южный | 510 | 1941 | |
| Сурикова переулок | Индустриальный | Культбаза | 390 | 1939 | Камский переулок |
| Т | |||||
| Таёжная улица | Индустриальный | Пазелы | 420 | ||
| Талицкая улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 300 | Садовая улица | |
| Татарская улица | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 1905 | 1927 | |
| Татарский переулок | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 1020 | 1950 | |
| Татьяны Барамзиной улица | Устиновский | Восточный | 740 | 1975 | |
| Тверская улица | Ленинский | Малиновая гора | 390 | ||
| Тверская 1-я улица | Ленинский | Малиновая гора | |||
| Тверская 3-я улица | Ленинский | Малиновая гора | 1923 | ||
| Телегина улица | Ленинский | Строитель | 940 | Телегин переулок | |
| Тельмана улица | Индустриальный | Центральный | 1934 | ||
| Тенистый проезд | Ленинский | мкр. Липовая роща | 500 | 1994 | |
| Тепличный проезд | Индустриальный | Пазелы | 320 | ||
| Технологическая улица | Устиновский | мкр. Смирново | 930 | 2012 | |
| Тимирязева улица | Индустриальный | Культбаза | 540 | 1949 | Улица Калинина |
| Тихая улица | Ленинский | мкр. Берёзово | 900 | 2-я Лесная улица | |
| Томская улица | Ленинский | Юго-Западный | 560 | 1940 | 2-й Южный переулок, 2-я Лесная улица |
| Томский переулок | Ленинский | Юго-Западный | 360 | 1980 | |
| Тополиная улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 440 | 2003 | |
| Торфяная улица | Первомайский | 470 | |||
| Торфяной переулок | Первомайский | 450 | 1959 | ||
| Тракторная улица | Ленинский | Привокзальный, Юго-Западный | 2670 | 1938 | |
| Тракторный 1-й переулок | Ленинский | Юго-Западный | 380 | 1957 | |
| Тракторный 2-й переулок | Ленинский | Юго-Западный | 320 | 1957 | |
| Тракторный 3-й переулок | Ленинский | Юго-Западный | 420 | 1957 | |
| Тракторный 4-й переулок | Ленинский | Юго-Западный | 450 | 1957 | |
| Тракторный 5-й переулок | Ленинский | Юго-Западный | 190 | 1957 | |
| Тракторный 6-й переулок | Ленинский | Юго-Западный | 120 | 1957 | |
| Трамвайная улица | Ленинский | Привокзальный | 1400 | 1938 | Трамвайный переулок |
| Транзитный проезд | Индустриальный | Пазелы | 310 | 1994 | |
| Транспортная улица | Ленинский | 1450 | 1935 | ||
| Транспортный переулок | Ленинский | 260 | 1953 | ||
| Трубецкая улица | Ленинский | Юго-Западный | 410 | ||
| Трубецкая 1-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 340 | 1959 | |
| Трубецкая 2-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 340 | 1959 | |
| Трубецкая 3-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 340 | 1959 | |
| Трубецкая 4-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 340 | 1959 | |
| Труда улица | Устиновский | Восточный | 730 | 1977 | |
| Трудовая Пчела улица | Ленинский | мкр. Труд-Пчела | 700 | 2004 | Посёлок Труд-Пчела |
| Трудовая улица | Ленинский | Нагорный | 570 | 1938 | Улица Ширшова |
| Трудовой переулок | Ленинский | Нагорный | 270 | 1960 | |
| Тувинская улица | Ленинский | Юго-Западный | 540 | 1956 | 3-й переулок Жданова |
| Тульская улица | Ленинский | 420 | 1938 | Улица Фурманова | |
| Тупиковая улица | Ленинский | Воложка | 200 | ||
| У | |||||
| Увинская улица | Ленинский | Строитель | 1125 | 1937 | |
| Увинский переулок | Ленинский | Строитель | 1947 | ||
| Угловая улица | Индустриальный | Пазелы | 500 | 1994 | |
| Ударная улица | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 990 | 1932 | |
| Ударный переулок | Ленинский | Нагорный, Юго-Западный | 500 | 1953 | |
| Удмуртская улица | Первомайский, Индустриальный |
6870 | 13-я улица, улица Ворошилова, улица Димитрова | ||
| Удмуртский проезд | Первомайский | Южный | 730 | 1935 | |
| Узорная улица | Октябрьский | мкр. Горка | 700 | 1994 | |
| Ульяновская улица | Ленинский | Нагорный | 590 | 1946 | 10-я улица Рабочего посёлка |
| Университетская улица | Индустриальный | Центральный | |||
| Уральская улица | Октябрьский | мкр. Горка | 400 | 1994 | Хвойная улица |
| Уральский переулок | Индустриальный | Культбаза | 700 | 1937 | |
| Уржумская улица | Индустриальный | Культбаза | 290 | 1939 | Улица Чайковского |
| Уромская улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 340 | 2003 | |
| Усадебная улица | Индустриальный | Пазелы | 600 | 1994 | |
| Утренняя улица | Ленинский | Юго-Западный | 340 | ||
| Уфимская улица | Ленинский | Нагорный | 135 | 1938 | 2-я Ключевая улица |
| Ухтомского улица | Первомайский | Ипподромный | 900 | 1960 | |
| Учхозная улица | Ленинский | Юго-Западный | 990 | ||
| Учхозная 2-я улица | Ленинский | Юго-Западный | 230 | ||
| Уютная улица | Индустриальный | Пазелы | 340 | 1994 | |
| Ф | |||||
| Фабричная улица | Ленинский | 100 | 1925 | ||
| Федеративная улица | Ленинский | Юго-Западный | 550 | 1959 | 3-я Московская улица |
| Фермерская улица | Октябрьский | Игерманский | 500 | 2007 | |
| Фестивальная улица | Ленинский | Привокзальный | 1170 | 1939 | Улица М. Гризодубовой |
| Флотский переулок | Ленинский | Привокзальный | 1030 | 1938 | Переулок Данилина |
| Фонтанный переулок | Первомайский | Южный | 130 | 1926 | |
| Фронтовая улица | Индустриальный | Карлутский | 910 | 1927 | |
| Фронтовой переулок | Индустриальный | Карлутский | 440 | 1938 | |
| Фруктовая улица | Октябрьский | Северо-Западный | 800 | 1940 | |
| Фурманова улица | Ленинский | Привокзальный, Юго-Западный | 2180 | 1953 | |
| Х | |||||
| Халтурина проезд | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 1335 | 1959 | |
| Халтурина улица | Первомайский, Индустриальный |
3050 | 1925 | Улица Егорова | |
| Хвойная улица | Ленинский | Нагорный | 280 | 1954 | |
| Хвойный переулок | Ленинский | Нагорный | 360 | 1966 | |
| Холмогорова улица | Октябрьский | Север | 1305 | 1927 | |
| Хуторский переулок | Первомайский | Центральный | 100 | 1925 | |
| Ц | |||||
| Цветная улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 980 | 1994 | |
| Цветочная улица | Устиновский | Автопроизводство | 1080 | ||
| Цветочный проезд | Ленинский | Привокзальный | 170 | 1956 | Проезд М. Гризодубовой |
| Целинная улица | Ленинский | Привокзальный | 950 | 1939 | Улица Шолохова |
| Центральная улица | Ленинский | Воложка | 400 | ||
| Циолковского улица | Первомайский | Южный | 480 | 1936 | |
| Ч | |||||
| Чайковского улица | Ленинский | 1580 | 1936 | ||
| Чапаева проезд | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 1190 | 1958 | |
| Чапаева улица | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 1500 | 1937 | |
| Чекерильская улица | Ленинский | мкр. Новые Парники | 350 | ||
| Чекерильский переулок | Ленинский | мкр. Новые Парники | 60 | ||
| Челюскина улица | Индустриальный | Культбаза | 1840 | 1934 | |
| Чепецкий переулок | Ленинский | Нагорный | 120 | 1928 | Вокзальный переулок |
| Черезова улица | Ленинский | 310 | Черезов переулок | ||
| Черёмуховая улица | Ленинский | мкр. Радужный | 600 | 1991 | |
| Чернышевского переулок | Ленинский | 280 | 1936 | ||
| Чернышевского улица | Ленинский | 550 | 1936 | ||
| Чехова улица | Индустриальный | Культбаза | 910 | 1939 | |
| Чистая улица | Индустриальный | Пазелы | 360 | 1994 | |
| Чистопрудная улица | Октябрьский | Игерманский | 1000 | 2005 | |
| Чкалова улица | Ленинский | Привокзальный | 1160 | 1937 | |
| Чугуевского улица | Первомайский | Южный | 1900 | 1953 | Промышленная улица |
| Чуровская улица | Октябрьский | мкр. Нагорный | 150 | Дачная улица | |
| Чутырская улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 540 | 2003 | |
| Ш | |||||
| Шабердинская улица | Ленинский | Строитель | 315 | 1938 | |
| Шабердинский переулок | Ленинский | Строитель | 340 | 1952 | |
| Шарканская улица | Первомайский | Ракетный | 760 | Школьная улица | |
| Шаумяна улица | Ленинский | Привокзальный | 1150 | 1939 | |
| Шевченко переулок | Ленинский | 1951 | |||
| Шевченко улица | Ленинский | 590 | 1937 | ||
| Широкий переулок | Октябрьский, Индустриальный |
Центральный | 1980 | ||
| Шихтовая улица | Ленинский | Нагорный | 470 | 1954 | |
| Шихтовый переулок | Ленинский | Нагорный | 220 | 1954 | |
| Шишкина улица | Индустриальный | Культбаза | 1120 | 1947 | |
| Школьная улица | Октябрьский | Северо-Западный | 1970 | 1951 | |
| Школьный переулок | Октябрьский | Северо-Западный | |||
| Шоссейная улица | Ленинский | 200 | 1938 | ||
| Шоссейный переулок | Ленинский | мкр. Радужный | 130 | Шоссейная улица | |
| Шумайлова улица | Октябрьский | Север | 1290 | Верхний переулок | |
| Щ | |||||
| Щедрина проезд | Первомайский | Воткинский | 650 | 1956 | |
| Щедрина улица | Первомайский | Воткинский | 810 | 1938 | |
| Щербакова улица | Ленинский | Нагорный | 230 | 1937 | 8-я улица Рабочего посёлка |
| Щорса улица | Октябрьский | Север | 1980 | 1925 | |
| Э | |||||
| Энгельса проезд | Индустриальный | Карлутский | 430 | 1953 | |
| Энгельса улица | Индустриальный | Карлутский, Культбаза | 1230 | 1931 | |
| Ю | |||||
| Южная улица | Ленинский | Привокзальный, Юго-Западный | 3620 | 1937 | |
| Южный взвоз | Ленинский | мкр. Липовая роща | 200 | 1994 | |
| Южный переулок | Ленинский | Юго-Западный | 420 | ||
| Южный проезд | Ленинский | Юго-Западный | 183 | 1955 | |
| Юннатов улица | Ленинский | Привокзальный, Юго-Западный | 1190 | 1955 | |
| Я | |||||
| Яблоневая улица | Ленинский | Юго-Западный | 110 | 1988 | |
| Яганская улица | Ленинский | мкр. Бригада Самолёт | 100 | 2003 | |
| Ягодная улица | Индустриальный | Пазелы | 210 | 1994 | |
| Ягодный проезд | Индустриальный | Пазелы | 90 | ||
| Якшур-Бодьинский тракт | Октябрьский | Северо-Западный | 10800 | ||
| Ялтинская улица | Первомайский | мкр. Костина мельница | 800 | 1946 | |
| Янтарный переулок | Индустриальный | Пазелы | 540 | 1994 | |
| Яровая улица | Октябрьский | Игерманский | 900 | ||
| Ярославского улица | Ленинский | Нагорный | 550 | 1946 | 9-я улица Рабочего посёлка |
| Ярушки улица | Устиновский | Восточный | 400 | 1988 | Деревня Ярушки |
| Ясеневая улица | Ленинский | мкр. Радужный | 520 | 1991 | |
| Ясеневый тупик | Ленинский | мкр. Радужный | 100 | ||
| Ясная улица | Ленинский | мкр. Липовая роща | 600 | 1994 | |
| Ястребовский переулок | Первомайский | Южный | 1530 | ||
Площади
| Название | Административный район |
Жилой район | Время возникновения |
Прежние названия |
|---|---|---|---|---|
| Базарная | Ленинский | Строитель | сер. XVIII в. | Церковная, Александровская, Михайловская, Пастухова, Советская |
| Карлутская | Индустриальный | Центральный | сер. XIX в. | Артиллерийская, Арсенальная, 50-летия Октября |
| Красная | Октябрьский | Центральный | Михайловская | |
| Оружейников | Первомайский | Центральный | 2008 | |
| Сенная | Первомайский | Центральный | нач. XIX в. | Сенная, Госпитальная, Свободы, Спорта |
| Торговая | Ленинский | Малиновая гора | 1994 | |
| Университетская | Индустриальный | Центральный | 1996 | |
| Центральная | Октябрьский | Центральный | 1970 | |
| Школьная | Ленинский | Привокзальный | 1939 |
Прочее
| Название | Административный район |
Жилой район | Почтовый индекс |
|---|---|---|---|
| Гольянский посёлок | Первомайский | Южный | 426063 |
| Городок Машиностроителей | Ленинский | Машиностроитель | 426021 |
| Городок Строителей | Ленинский | Строитель | 426006 |
| Ключевой посёлок | Первомайский | Центральный, Южный | 426063 |
| Разъезд Пироговка | Ленинский | 426021 | |
| Совхоз Медведево | Первомайский | Медведевский | 426016 |
| Станция Заводская | Ленинский | Малиновая Гора | 426052 |
| Шабердейка | Ленинский | Воложка | 426049 |
| Юровский Мыс | Ленинский | Воложка | 426049 |
Напишите отзыв о статье "Список улиц Ижевска"
Ссылки
- [aif.udm.ru/izhstreets.htm Улицы Ижевска — проект «Новости Ижевска»]
| |||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Список улиц Ижевска
– Что ж, подурнела?– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.
Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
