Станоевич, Илья

Илья Станоевич
Псевдонимы:	Чича, Дядюшка Илья
Амплуа:	комик

Илья Станоевич (серб. Илија Станојевић; 7 августа 1859, Белград — 8 августа 1930, там же) — старейший сербский актёр театра и кино, первый сербский кинорежиссёр, сценарист и писатель.

Один из самых популярных комедийных актёров своего времени. Уже при жизни считался легендарным сербским актёром, которого все, даже в печати, называли Дядюшкой Ильёй и королём смеха Белграда.

В течение полувека сыграл около 500 ролей. Успешно выступал в спектаклям отечественных драматургов Стерии Поповича, Косты Трифковича и других, в роли городничего в гоголевском «Ревизоре», шекспировского Фальстафа, пьесах Мольера. Актёр был человеком белградской улицы и неподражаемо смешно играл знакомых ему героев.

Автор комедии «Дорћолска посла» и пьесу из народной жизни «Potera» (в соавторстве с Я. Веселиновичем), юмористических рассказов, посвященные их домашним животным, книгу «Čiča Ilijine životinjke» (1928).

В 1911 году снял первый сербский полнометражный художественныЙ фильм «Жизнь и деяния бессмертного вождя Карагеоргия». Илия Станоевич был не только режиссёром этого фильма, но написал сценарий и снялся в нём в двух ролях: турецкого паши и убийцы Карагеоргия.

Ссылки

• [www.novosti.rs/dodatni_sadrzaj/feljtoni.120.html?item_id=671 Белград короля смеха]

Отрывок, характеризующий Станоевич, Илья

Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.