Статья-список (листикл, англ. listicle) — новый жанр информационно-развлекательной журналистики, использующий в качестве композиционного принципа организации текста нумерованный список, что почти обязательно отражается в заголовке («Десять причин начать бегать», «Семь городов, которые надо посетить в Италии», «Пять главных причин разводов»). Статьи-списки широко используются в интернет-журналистике, модной и глянцевой журналистике, а также в рекламных и прикладных информационных текстах (путеводителях, информационных брошюрах и проч.). Прототипами статей-списков могут считаться наборы суждений, правил и предписаний, упорядоченные в виде списков («10 заповедей», «Заповеди блаженства», «95 тезисов» Мартина Лютера и др.).
Разновидности
Ранжированная статья-список
Порядок перечисления пунктов в таком листикле иконически отражает иерархию включенных в него пунктов и предполагает оценочную шкалу («10 лучших альбомов прогрессивного рока», «Семь лучших ресторанов Москвы»). Принцип подачи объектов в списке может быть как нисходящим, так и (чаще) восходящим, с расположением самого значительного или важного пункта в самом конце списка.
Тематическая статья-список
В тематическом листикле порядок не играет значительной роли, однако пункты внутри списка могут быть тематически упорядочены, например в листикле «15 мест, которые надо посетить в Риме» в тематические микрогруппы могут быть объединены музеи, архитектурные объекты, кафе и рестораны и проч.
Статья-список с произвольным порядком
В организации списка нет очевидной доминирующей логики, все элементы обладают примерно равной значимостью.
Источники
- [mag.uchicago.edu/arts-humanities/listicle-literary-form Arika Okrent. The listicle as literary form. In: The University of Chicago Magazine. Jan–Feb 2014]
Напишите отзыв о статье "Статья-список"
Отрывок, характеризующий Статья-список
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
