95 тезисов

95 те́зисов (Диспут доктора Мартина Лютера, касающийся покаяния и индульгенций) — документ на латинском языке, написанный Мартином Лютером

От этого документа отсчитывается начало Реформации и история протестантизма. Основной мотив и идея написания 95 (XCV) тезисов — критика практики индульгенций и эксклюзивных прав римского папы прощать грехи, а также утверждение Священного Писания как единственного авторитета.

До XX века считалось фактом, что тезисы были вывешены Лютером 31 октября 1517 года на двери Замковой церкви в Виттенберге (административный центр княжества Саксония), однако это было оспорено Эрвином Изерло .

Предыстория

Римский папа Лев X ввел практику индульгенций 18 октября 1517 года в целях покрытия расходов на строительство собора святого Петра в Риме. Недовольство политикой Рима и практикой индульгенций наблюдались и раньше, но доктор теологии и монах-августинианец Мартин Лютер затронул теологический аспект этой практики, который лег на благодатную почву. Немалую роль в опубликовании тезисов сыграла личность монаха-доминиканца Иоганна Тецеля, который беззастенчиво торговал индульгенциями в Виттенберге.

Содержание

Реформация

95 тезисов Формула согласия Контрреформация Движения и деноминации   Протестантизм Реформация в Германии Лютеранство Анабаптизм Реформация в Швейцарии Кальвинизм Реформация в Нидерландах Меннонитство Реформатство Реформация в Англии Англиканство Пуританство Реформация в Шотландии Пресвитерианство Реформация во Франции Гугеноты Реформация в Речи Посполитой Социнианство Реформация в Италии Ключевые события   Лейпцигский диспут Вормсский эдикт Крестьянская война в Германии Шпайерская протестация Марбургский диспут Аугсбургский рейхстаг Аугсбургский религиозный мир Вестфальский мир Деятели Реформации   Мартин Лютер (Г, 1483–1546) Филипп Меланхтон (Г, 1497–1560) Ганс Таусен (Д, 1494–1561) Олаус Петри (Швец, 1493–1552) Ульрих Цвингли (Швейц, 1484–1531) Жан Кальвин (Швейц, 1509–1564) Томас Кранмер (А, 1489–1556) Джон Нокс (Шот, 1514?–1572) Предтечи Реформации   Вальденсы Авиньонское пленение пап (1309–1377) Лолларды Великий западный раскол (1378–1417) Гуситские войны (1420 до ~1434) Северное Возрождение

В целом, 95 тезисов доктора Мартина Лютера показывают, что он еще отождествляет себя с католичеством, выступает как поборник очищения веры от искажений и защитник римского папы от ложных исполнителей его повелений. В первых семи тезисах Лютер утверждает, что покаяние, к которому призывает Иисус Христос, не ограничивается таинством покаяния и отпущения, поскольку оно длится всю жизнь христианина и заканчивается только с вхождением в Царствие Небесное (4 тезис). Римский папа хочет и может прощать только те наказания, которые он наложил на человека либо своей властью, либо по церковному праву. Прощать грехи папа может подтверждая это именем Бога (6 тезис). Вместе с тем Лютер утверждает, что покорность священнику (который в его представлении — наместник Бога) — это условие прощения: «Никому Бог не прощает греха, не заставив в то же время покориться во всём священнику, Своему наместнику» (7 тезис). Скептически Лютер относится и к уверенности человека в истинности своего покаяния и получении полного прощения (30 тезис).

Лютер признает в папе Римском действие Духа Святого (9 тезис) и его заступничество за умерших (тезис 26). Через папу людям подаются Евангелие, «силы чудодейственные, дары исцелений» (тезис 78). Основатель протестантизма призывает не пренебрегать папским прощением и участием (38 тезис). Лютер оправдывает папу, считая, что нарушения исходят от священников и епископов, которые неправильно исполняют повеления папы Римского (тезисы 50, 51, 53, 55, 71-73). В тезисе 81 он сетует на то, что учёным мужам нелегко приходится в деле защиты папы Римского от нападок по вине неправильно учащих епископов, священников и богословов. В целом, Лютер пытается отделить свою критику злоупотреблений от критики в адрес папы римского: «Кто говорит против истины папских отпущений — да будет тот предан анафеме и проклят. Но кто стоит на страже против разнузданной и наглой речи проповедника — да будет тот благословен» (тезис 71, 72).

Лютер критикует ложные, по его мнению, суждения о Чистилище. Само Чистилище он еще безусловно признает за истину (16, 22, 25, 26, 29 и др.тезисы). Лютер пишет, что страх, ужас и отчаяние умирающего представляют из себя то же, что и муки загробного Чистилища (15 тезис). Лютер рассуждает о том, что испытывают души в Чистилище (17-19 тезисы). В тезисах 21-52 Лютер в целом выступает против индульгенций, хотя признает их за малое благо (тезис 55), сетует, что так мало людей «по правилам покупают индульгенции» (тезис 31). Индульгенции действуют только в случае нарушения внутрицерковных правил (тезис 34), спасение связано не с ними. Лишь произволение Бога ведает спасением (28 тезис — основа монергизма). Цель индульгенций обретается не покупкой отпустительной грамоты, а искренним раскаянием и «всецелым умерщвлением плоти» до самой смерти (тезис 3).

В тезисах 55 — 66 Лютер утверждает приоритет Евангелия (лат. verbum dei) над индульгенциями (55 тезис). «Истинное сокровище Церкви, — пишет он в 62 пункте, — это пресвятое Евангелие о славе и благодати Бога (лат. verus thesaurus ecclesiae est sacrosanctum evangelium gloriae et gratiae dei)», которое Бог явил на кресте (68 тезис). В этом можно увидеть предпосылки развития протестантского принципа Sola Scriptura.

Лютер называет безумием упование на индульгенцию папы во всех случаях, ведь тогда можно было бы предположить возможность прощения греха обесчещения Богоматери (75 тезис). В доказательство того, что индульгенции папы не обеспечивают загробного прощения, Лютер приводит утверждение, что если бы это было так, то папа по своей любви давно освободил бы из чистилища всех там пребывающих (82 тезис). Лютер также не считает строительство храма св. Петра оправданием для ввода индульгенций (86 тезис).

В заключении Лютер приводит ряд логических противоречий, к которым приводит идея спасительности индульгенций. Он делает вывод о том, что «если индульгенции проповедуются в духе и по мысли папы», то все эти противоречия сами исчезают. Последние тезисы закладывают основы теологии креста. Здесь автор говорит, что следует подражать Христу в страданиях и восходить на небо скорбями (94—95 тезисы).

Последствия

Опубликование 95 тезисов вызвало резкую реакцию в Риме и понимание немецких князей, что предопределило религиозный раскол Европы на преимущественно германских протестантов и романских католиков. Через 3 года после выпуска тезисов тогда уже небезызвестный Мартин Лютер был отлучен от Католической Церкви решением Папы Римского, что стало началом быстрого разветвления и большого раскола в Церкви. От этих конфликтов вспыхнула волна религиозных конфликтов и войн в западной Европе.

Ссылки

• [krotov.info/library/12_l/ut/er_03.html 95 ТЕЗИСОВ (текст)]
• [www.dw-world.de/dw/article/0,,4264894,00.html 95 тезисов Мартина Лютера — 31 октября 1517 года]
• [www.world-history.ru/persons_about/9/134.html Мартин Лютер. 95 тезисов и реакция Рима]
• [www.ekd.de/glauben/95_thesen.html Die 95 Thesen]

Отрывок, характеризующий 95 тезисов

– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.