Стрелянов, Павел Николаевич
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
| Стрелянов (Калабухов) Павел Николаевич | |
| Род деятельности: |
российский военный историк, исследователь, публицист. |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
Стрелянов (Калабухов) Павел Николаевич — российский военный историк, исследователь, публицист.
Содержание
Биография
Родился в г. Минусинске в 1953 году, отец учёный-геолог работал в то время в Сибири. Окончил школу в Москве, затем два года армии, в 1979 г. окончил Московский геолого-разведочный институт, спустя год специальные лингвистические курсы французского языка. Работа в системе Министерства геологии. С 15 лет ежегодно выезжал работать в геологические экспедиции, объездил страну от Кольского полуострова до Средней Азии и от Украины до Сибири.
В 1990-х гг. занялся исследовательской работой по военной истории России, казачества и в главном — Кубанского Казачьего Войска. Работал в архивах, библиотеках, фондах, участвовал в конференциях и круглых столах. За период работы неоднократно встречался с потомками известных казачьих фамилий эмигрантов первой волны, М.А Фостикова, В. Г. Науменко, Ф. И. Елисеева, П. М. Маслова и других, в результате чего получил доступ к личным архивам этих людей.
На основе воспоминаний и архивов этих знаковых фигур в истории ККВ и России, состоялась половина его работ. П. Н. Стрелянов (Калабухов), — историк-документалист. Его работы выделяются строгой документальной основой и лишены политической и иного рода ангажированности.
Библиография
- Стрелянов (Калабухов) П. Н. Генерал-сотник [генерал Н. Г. Бабиев]. М.: Рейттаръ, 2000, второе изд. 2002.
- Стрелянов (Калабухов) П. Н. Одиссея казачьего офицера [полковник Ф. И. Елисеев]. М.: Рейттаръ, 2001.
- Елисеев Ф. И. Казаки на Кавказском фронте / Составление, предисловие, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). М.: Воениздат, 2001.
- Стрелянов (Калабухов) П. Н. Неизвестный Поход. Казаки в Персии в 1909—1914 гг. — М.: Рейттаръ, 2001.
- Стрелянов (Калабухов) П. Н. Корпус генерала Баратова. 1915—1918 гг. — М.: 2002.
- Краснов Н. Незабываемое / Н. Краснов. Незабываемое. 1945-1956., Г. Кокунько. Расказачивание. 1917-1941., С. Дробязко. Казаки в вермахте., П. Стрелянов (Кулабухов). После освобождения. М.: Рейттаръ, Станица, 2002.
- Елисеев Ф. И. С Корниловским конным / Составление, предисловие, именной указатель, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Кулабухов). — М.: АСТ, 2003.
- Науменко В. Г. Великое Предательство / Составление, предисловие, именной указатель, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — СПб.: Олма-пресс, 2003.
- Дневники казачьих офицеров / Составление, научная редакция, предисловие, приложения, комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — М.: Центрполиграф, 2004.
- Галушкин Н. В. Собственный Е. И. В. Конвой / Составление, научная редакция, предисловие, часть 4, приложения, комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — М.: Рейттаръ, 2004.
- Елисеев Ф. И. В Иностранном Легионе и в плену у японцев / Составление, научная редакция, предисловие, послесловие, приложения, комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — М.: Доброволец — Рейтар, 2005.
- Елисеев Ф. И. Первые шаги молодого хорунжего / Составление, научная редакция, предисловие, приложения, комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — М.: Рейттаръ, 2005.
- Елисеев Ф. И. Лабинцы. Побег из красной России / Составление, научная редакция, предисловие, приложения и комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — М.: Центрполиграф, 2006.
- Джигитовка казаков по Белу Свету / Составление, научная редакция, предисловие, приложения и комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — М.: Центрполиграф, 2006.
- Стрелянов (Калабухов) П. Н., Киреев Ф. С., Картагузов С. В. Кубанские, Терские и Уральские казаки в наступлении Юго-Западного фронта 1916 г. — М.: Рейттаръ, 2007.
- Стрелянов (Калабухов) П. Н. Казаки в Персии 1909—1918 гг. — М.: Центрполиграф, 2007.
- Галушкин Н. В. Собственный Е. И. В. Конвой. Стрелянов (Калабухов) П. Н. Гвардейский Дивизион. / Научная редакция, предисловие, приложения и комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — М.: Центрполиграф, 2008.
- Волков С. В., Стрелянов (Калабухов) П. Н. Чины Русского Корпуса. Биографический справочник в фотографиях. — М.: Рейттаръ, Форма-Т, 2009.
- Науменко В. Г. Великое предательство. Стрелянов (Калабухов) П. Н. Как погибали казаки / Научная редакция, предисловие, комментарии, им. ук., подбор иллюстраций П. Н. Стрелянов (Калабухов). — М.: «Посев», 2009.
- Десятки очерков, статей и рецензий в научных сборниках, альманахах, журналах и газетах.
Напишите отзыв о статье "Стрелянов, Павел Николаевич"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Стрелянов, Павел Николаевич
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
