Темирканов, Борис Хатуевич

Борис Темирканов
Основная информация
Дата рождения	6 апреля 1937(1937-04-06) (87 лет)
Место рождения	Зарагиж, Кабардино-Балкарская АССР, СССР
Страна	СССР СССР Россия Россия
Профессии	дирижёр композитор исполнитель
Инструменты	виолончель
Награды

Бори́с Хату́евич Темирка́нов (6 апреля 1937, Зарагиж, Кабардино-Балкарская АССР) — советский и российский дирижёр и композитор, старший брат Юрия Темирканова. Народный артист России, председатель союза композиторов Кабардино-Балкарской Республики.

Биография

Борис Темирканов получил начальное музыкальное образование в музыкальной школе Нальчика, куда они с младшим братом Юрием были приняты в августе 1946 года. Там он занимался на виолончели в классе Николая Яковлевича Лобач-Жученко. Первое его публичное выступление состоялось 1 сентября 1951 года в республиканском драматическом театре в составе трио, в котором партию скрипки исполнял Юрий Темирканов. После окончания музыкальной школы Борис в отличие от уехавшего в Ленинград брата продолжил обучение в Орджоникидзе (ныне Владикавказ). Затем он закончил Саратовскую консерваторию.

Вернувшись в Нальчик после окончания консерватории, Борис Темирканов играл на виолончели в местном оркестре. В это же время он начал заниматься композицией и дирижированием. В середине 1970-х годов он в течение года проходил стажировку в Ленинграде. За это время он продирижировал несколькими спектаклями в театре оперы и балета им. М. П. Мусоргского. Вернувшись в Нальчик, Темирканов начал дирижировать местным симфоническим оркестром. Первое его выступление в качестве его дирижёра состоялось 13 апреля 1975 года. Позже он начал гастролировать, управляя оркестрами разных городов России.

На протяжении многих лет Борис Темирканов является главным дирижёром симфонического оркестра Кабардино-Балкарской государственной филармонии. Он является автором первых сочинений для кабардинской гармоники в сопровождении симфонического оркестра. До августа 1991 года Темирканов занимал пост министра культуры Кабардино-Балкарии.

Награды и звания

• Заслуженный артист России
• Народный артист России
• Орден Дружбы народов
• Народный артист Калмыцкой Республики
• Лауреат Государственной премии КБР

Произведения

• Фантазия-экспромт для струнного квартета (1962)
• Каприччио для симфонического оркестра (1968)
• Сюита для виолончели с оркестром в трех частях (1967)
• Токката для виолончели и фортепиано (1966)
• «Горский танец» — песня для хора с симфоническим оркестром на слова Кайсына Кулиева (1970)
• «Эхо гор» — песня для хора и симфонического оркестра на слова Бориса Темирканова (1969)
• Кантата «Триптих эпохи», сл. Инны Кашежевой для двух солистов (меццо-сопрано и бас), чтеца, смешанного хора и симфонического оркестра (1982)
• «Лирическая» — песня для сопрано в сопровождении оркестра на слова Зубера Тхагазитова (1970)
• «Шикапшина» — песня для тенора в сопровождении симфонического оркестра на слова Мугаза Кештова (1971)
• «Кабардинский напев» для сопрано в сопровождении симфонического оркестра на слова Психамихова (1970)
• «Жду тебя» — песня для баса в сопровождении симфонического оркестра на слова Зубера Тхагазитова (1971)
• Сюита для симфонического оркестра (1983)
• Вариации для симфонического оркестра (1984)
• «Кантата» по поэме Танзили Зумакуловой «Вся моя надежда на тебя» (для меццо-сопрано, баса, хора и чтеца с симфоническим оркестром) (1984)
• Пьесы для симфонического оркестра и национальной гармоники на темы музыки народов Кавказа (1989)

Литература

• Хавпачев Х. Х. Профессиональная музыка Кабардино-Балкарии. — Нальчик: Эльбрус, 1999.

Ссылки

• [www.sk-news.ru/culture/0020.php О Борисе Темирканове на информационно-новостном портале «Кабардино-Балкария. Мир и мы»]

Отрывок, характеризующий Темирканов, Борис Хатуевич

При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.