Теракт в Буэнос-Айресе (1992)
Теракт в Буэнос-Айресе в 1992 году — террористическая атака на посольство Израиля в Аргентине, произошедшая 17 марта 1992 года, в результате которой погибли 22 человека и были ранены 242. Взрыв полностью разрушил здание посольства, расположенное на улице Арройо в Буэнос-Айресе.
Содержание
История
17 марта 1992 года близ здания посольства Израиля взорвалась бомба, заложенная в припаркованном автомобиле. В результате взрыва погибло 29 человек, 242 получили ранения.
Ответственность за теракт впоследствии взяла на себя «Хезболла». По информации СИДЕ, к взрыву также причастно правительство Ирана.
В январе 2014 года бывший посол Израиля в Аргентине Ицхак Авиран отметил, что аргентинские власти бездействовали, несмотря на то, что израильские спецслужбы смогли вычислить организаторов и исполнителей терактов. Он заявил: «Большей части тех, кто несёт за это ответственность, уже нет в живых, и мы сделали это сами»[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Теракт в Буэнос-Айресе (1992)"
Примечания
- ↑ [9tv.co.il/news/2014/01/03/166297.html Израильские спецслужбы ликвидировали причастных к терактам в Аргентине]. Проверено 3 января 2014.
Ссылки
- [www.agentura.ru/dossier/argentina/ Взрыва в Аргентине]
|
Это заготовка статьи об Аргентине. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о терроризме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья 1992 attack on Israeli embassy in Buenos Aires (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Теракт в Буэнос-Айресе (1992)
– Что ж случится?…– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
