Тиран (остров)
| Тиран араб. جزيرة تيران | |
 | |
| 27°57′07″ с. ш. 34°33′58″ в. д. / 27.95194° с. ш. 34.56611° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=27.95194&mlon=34.56611&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 27°57′07″ с. ш. 34°33′58″ в. д. / 27.95194° с. ш. 34.56611° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=27.95194&mlon=34.56611&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Красное море |
| Страна |  Египет |
| Регион | Южный Синай |
| Площадь | 80 км² |
| Наивысшая точка | 524 м |
| Население (2012 год) | 0 чел. |
Тиран (араб. جزيرة تيران) — остров в акватории Красного моря. Расположен в одноимённом проливе, представляющем горловину залива Акаба северо-восточнее египетского города Шарм-эш-Шейх.
Суверенитет над островом является предметом длительного спора между Египтом, фактически контролирующим его с 1950-х годов, и Саудовской Аравией. В апреле 2016 года правительства достигли соглашения о передаче острова Эр-Рияду, которое подлежит ратификации египетским парламентом.
На Тиране расположена небольшая военная база (Observation Post 3—11) международных наблюдателей MFO (Multinational Force and Observers), которая контролирует соблюдение Египтом и Израилем мирного договора. Высадка посторонних на остров запрещена. База наблюдателей на Тиране расположена в западной части острова на вершине скалы высотой в 250 метров над заминированным со времен прежних конфликтов пляжем. Снабжение её производится дважды в неделю вертолётами из Шарм-эш-Шейха.
Сам остров, если не считать военной базы ООН, необитаем. Проход судов в залив Акаба через пролив Тиран со стороны Саудовской Аравии запрещён по причинам плохих отношений между ней и Израилем (большинство судов следуют в израильский Эйлат).
В проливе между Синаем и островом расположены четыре коралловых рифа: Джексон, Гордон, Вудхаус и Томас. Названы так рифы в честь английских офицеров, которые в своё время описывали эти места. Все, кроме Гордон-рифа, представляют собой отвесные стенки, усаженные великолепными коралами. На самом южном из четырёх рифов пролива, рифе Гордон, с сентября 1981 года лежит накренившись на левый борт панамское торговое судно «Луллия». В декабре 1981 года на северный риф Джексон село ещё одно торговое судно — кипрская «Лара». В 1996 году его взялись резать на металлолом, но так и не довели до конца эту работу. В итоге над рифом и по сей день возвышается часть его каркаса с носовой секцией.
Живая природа коралловых рифов вокруг острова пользуется огромной популярностью у туристов. К острову Тиран регулярно отправляются экскурсии, красоты его подводного мира считаются одними из лучших в Египте. Однако, высадка на берег не приветствуется египетскими властями. Некоторые пляжи острова заминированы[1].
С 1983 года остров Тиран входит в состав Национального парка Рас-Мохаммед. На нём находятся гнездовья семи видов достаточно редких водоплавающих птиц, а на северном берегу его южной части имеется обширная мангровая роща. Орнитологи выражают озабоченность по поводу возможных нефтяных загрязнений моря у берегов острова от проходящих по проливу судов, а также возросшей туристической активностью по соседству с островом, что может нанести вред гнездовьям.
История
В V—VI вв. н. э. на острове находилось независимое иудейское княжество, именуемое в исторических хрониках Иотаб (Иотав) или Иотват. Некоторые исследователи древних текстов, пытающиеся восстановить маршрут исхода евреев из Египта, считают, что гора на острове Тиран была культовой для поклонения северному богу морей и штормов Баал Цафон. Княжество Иотват обладало сильным флотом и вело морскую торговлю с Аравией, Эфиопией и Египтом. Затем княжество вошло в состав Византийской империи. С VII в., после арабского нашествия, остров перестал упоминаться в исторических хрониках.
В сентябре 1955 г. Египет объявил о блокаде пролива Тиран для израильского судоходства, отрезав тем самым порт Эйлат от внешнего мира, закрыл воздушное пространство этого района для израильских самолётов. На островах Тиран и соседним с ним Санафир а также на противоположном синайском берегу пролива в районе Рас-Насрани были установлены артиллерийские позиции. Была создана военно-морская база в Шарм-эш-Шейхе.
В 1967 году в ходе Шестидневной войны израильтяне захватили остров и удерживали его под своим контролем вплоть до 1982 года[2].
С 1988 года разрабатывался проект строительства моста через остров Тиран из Египта в Саудовскую Аравию[3]. Этот мост, длиной в 15 км, будет соединять африканские государства и Азию в обход территории Израиля.
В 2016 году Египет и Саудовская Аравия подписали соглашение о переходе под юрисдикцию Эр-Рияда спорных островов Тиран и Санафир в Красном море. Соглашение о делимитации морских границ должно пройти процедуру утверждения в парламенте Египта[2][4].Тем временем законосовещательный орган королевства — Консультативный совет — уже одобрил его. Административный Суд Египта не признал действительной сделку по передаче под юрисдикцию Саудовской Аравии обоих островов. Иски против передачи островов подали два местных адвоката.
Напишите отзыв о статье "Тиран (остров)"
Примечания
- ↑ [www.globalsecurity.org/military/facility/tiran-island.htm Observation Post 3-11, Tiran Island] (англ.)
- ↑ 1 2 [egyptianstreets.com/2016/04/09/egypt-declares-islands-of-sanafir-and-tiran-as-saudi-arabian-territory/ Egypt Declares Islands of Sanafir and Tiran as Saudi Arabian Territory]. Egyptian Streets (9 апреля 2016 года). Проверено 11 апреля 2016.
- ↑ [forum.fotex.biz/viewtopic.php?f=7&t=87#p704 fotex.biz • Просмотр темы — Остров Тиран в Красном море]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/2960921 Спорные острова в Красном море перешли от Египта к Саудовской Аравии]
Отрывок, характеризующий Тиран (остров)
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
